Убежденный, что то же самое этот человек сказал бы французу или испанцу, Марк-Антуан принял комплименты с холодной вежливостью, удивляясь тому, что это имя кажется ему знакомым.
Но и после этого, и во время ужина, на который Марк-Антуан был приглашен, временами он подвергался бомбардировке вопросами о том, когда и с какой целью он приехал, где устроился, сколько предполагает здесь пробыть. Ради чужеземца, который вряд ли свободно владел итальянским, Вендрамин разговаривал на французском языке — тогда в Венеции это был общепринятый язык общения.
Он задавал вопросы с видом столь дружеского расположения, что на их скрытую подоплеку можно было не обратить внимания. Марк-Антуан пояснил, что цель его — развлечения и познание, а также возобновление отношений с добрыми друзьями — семьей Пиццамано.
— Ах! Так вы — старые друзья? Это же прелестно!
Вендрамин, кивая и улыбаясь, окинул англичанина дружелюбным взглядом. Но Марк-Антуан заметил в глубине этих голубых глаз необычную настороженность.
Затем они отправились отдохнуть к Изотте. Словно бросая им вызов, она затронула обстоятельства, которые ее жених хотел бы прояснить.
— Мистер Мелвил очень дорог нам еще с наших лондонских дней, и он слишком старый друг, чтобы вы преследовали его своим назойливым любопытством.
— Назойливое любопытство! Небеса праведные! — Леонардо возвел глаза в притворной обиде. — Но я уверен, что мистер Мелвил не принял по ошибке за любопытство тот глубокий интерес, который он у меня вызывает. И если он — ваш старый друг, разве это мешает нам относиться друг к другу с симпатией?
Мелвил ответил в том же тоне:
— Вы слишком добры, сэр. Я глубоко тронут.
— Однако, месье Мелвил, для англичанина вы очень уж безупречно изъясняетесь на французском! Это не в обиду вашим соотечественникам, — поспешно пояснил он. — Просто необычно слышать столь чистую и плавную речь от того, кто не родился французом.
— Мне очень повезло. Значительную часть своей молодости я провел во Франции.
— О, расскажите мне об этом. Это так интересно, так необычно… Встретить человека, который…
— Который задает так много вопросов, — завершил фразу Доменико.
Вендрамин, чья речь была прервана таким образом, проявил недовольство, но лишь на мгновение, вновь обретая свою доброжелательность.
— Меня упрекнули, — засмеялся он беззаботно, взмахнув рукой, утопающей в облаке кружев. — Но это справедливый упрек. Я признаю, что мой интерес к этому обаятельному мистеру Мелвилу вышел за рамки приличия. Не держите на меня обиды, мой дорогой сэр, и считайте, что я всегда к вашим услугам, пока вы в Венеции.