Он принял посетителей с трогательной учтивостью, проявляя к графу Пиццамано явное уважение.
Марк-Антуан был представлен как мистер Мелвил, прибывший с поручением от Его Британского Величества. Граф знал его лично в Лондоне и готов был поручиться за него.
Очевидно, для Людовико Манина это было лучшей рекомендацией, и он, обратив к Мелвилу взгляд черных глаз, будто желая поглубже его понять, церемонно объявил себя польщенным и целиком к услугам мистера Мелвила.
— Возможно, для меня противозаконно принимать такое от джентльмена, частным образом прибывшего в Венецию в качестве чрезвычайного посланника. Но эти печальные, неспокойные времена и убеждения моего друга графа Пиццамано, возможно, оправдывают меня. Прямо-таки не знаю. В наши дни многое ставит нас в тупик. Однако, сэр, садитесь и давайте побеседуем.
Со спокойной выразительностью, указав, что это — слова мистера Питта, Марк-Антуан рассказал о французской угрозе, нависшей над всей Европой, и о настоятельной необходимости в интересах цивилизации объединиться всем против этого общего врага. Он коснулся существующей коалиции и выразил сожаление по поводу неучастия в ней тех, чьи интересы совершенно совпадают с интересами Англии, Австрии и прочих. На важнейшее место он отважился поставить Самую Светлую Республику, которой теперь непосредственно угрожало присутствие французских армий у ее границ. До настоящего времени Венеция находила оправдание своего пребывания в стороне от событий в том обоснованном предположении, что объединенных Пьемонтской и Австрийской армий более чем достаточно, чтобы сохранить Италию в неприкосновенности. Теперь данное оправдание утрачено. Пьемонтская армия разгромлена и Савой сдан Франции. Предупреждение о том, что может произойти, Его Светлость может видеть на примере якобинского восстания, при поддержке Франции вспыхнувшего в Модене и Реджо, которые объединились в Циспаданскую Республику и приняли анархистские принципы Свободы, Равенства и Братства. Его Светлость поднял руку, останавливая его.
— Что случилось в Модене — это одно, что может случиться с Венецией — это совершенно другое. То было государство, оскорбленное правлением чужеземного деспота и вследствие этого созревшее для восстания. Венеция управляется ее патрициями, и народ доволен их правлением.
Марк-Антуан набрался дерзости задать вопрос:
— Считает ли Венеция удовлетворенность ее народа достаточной гарантией того, что ее границы не будут нарушены?
— Безусловно, сэр. Наша гарантия основывается на дружеском соглашении Французской Директории и Венеции. Франция ведет войну против Австрии, а не против Италии. Только на прошлой неделе месье Лальмант, выступая от имени генерала Бонапарта, потребовал от Совета Десяти ясно определить линию нашей границы на суше, чтобы не нарушить ее. Следует ли из этого, что мы можем разделить опасения, которые, оказывая нам честь, ваш мистер Питт выразил в заботе о наших интересах?