— Архивариус, — негромко проговорила я. — Это звучит наиболее…подходяще.
Тут мне не требовалось задумываться. Иметь возможность закрыться в библиотеке казалась сейчас самым что ни на есть лучшим вариантом.
— Я почему-то так и подумал, — кивнул Данте. — И ещё одно. Если захочешь — а я думаю, ты захочешь, — мы можем составить письменный договор.
— Договор? — удивилась я. Мозг действительно был готов взорваться. — Разве может быть договор между… — было не очень легко выговорить эти слова, — …между хозяином и рабом?
— Ещё как может, — просветил меня Данте. — В Галлиндии, конечно, не в Арканзии. Но здесь законы на этот счёт строги. Если подписал договор — изволь его соблюдать. Как ты сама понимаешь, такие документы ограничивают исключительно права хозяина.
Понимаю. Конечно, ведь права раба ограничены по определению.
— Так вот, — продолжал Данте, — если захочешь, мы можем подписать договор, согласно которому твои обязанности в этом армоне ограничиваются работой Архивариуса, с соответствующим профессии и квалификации жалованьем. После этого я, даже если захочу, не смогу заставить тебя делать что-либо другое. Даже если слягу с тяжёлой болезнью и попрошу стакан воды мне подать, ты сможешь бодро помахать у меня перед носом бумагой и сказать: «Обойдётесь, дон Данте, много пить вредно».
Из моей груди вырвался нервный смешок. Данте тоже улыбнулся.
— Это настолько близко к свободе, насколько возможно, Сандра, — мягко сказал он затем.
Смятение по-прежнему преобладало в моём взгляде над прочими эмоциями и, видимо, Данте принял его за недоверие, поскольку пересел за небольшой письменный стол со словами:
— Я могу набросать этот документ прямо сейчас.
Стук в дверь возвестил о возвращении служанки с очередным кубком.
— Это для доньи Эстоуни, — сказал Данте, не отрываясь от своего занятия: он уже писал что-то на листе бумаги.
Служанка поставила кубок на уже стоявший возле дивана столик и удалилась.
— Доньи? — напряжённо переспросила я.
— А как ты думала? — изобразил удивление моей непонятливостью Данте. — Ты — Архивариус высокой квалификации. Состоишь на уважаемой должности в армоне. Это автоматически присваивает тебе титул доньи.
— Даже… — Я приподняла было левую руку.
— Даже несмотря на это, — перебил меня Данте, не глядя. — Я же говорил: клеймо — не препятствие для высокого статуса. И относиться к тебе будут соответственно, можешь мне поверить. Ну вот, готово. — Он поставил размашистую подпись внизу листа. — Если не хочешь, можешь забрать с собой и пока не подписывать. В сущности это ограничивает меня, а не тебя.