«Венера в седьмом доме предвещает романтические отношения», — прочла я.
— Тебе будет неинтересно.
— Знаешь, какое-то рациональное зерно в этом должно быть. Чтобы протестировать способности Деза, мы заставили его составить пару гороскопов в комнате отдыха. Я назвал ему дату рождения Додо, — конечно, не называя ее имени, — и попросил рассказать, что могло случиться с этим человеком три года назад. Индиец заявил, будто видит почти полный распад личности и, может быть, уход из жизни. Как он мог это знать?
— Это могла быть телепатия, — улыбнулась я.
— Потом мы назвали ему время и место убийства Кеннеди, и он заявил, что небо предвещало взрыв насилия.
— Но это же совсем легко! — воскликнула я. — Если бы ты при мне произнес «Даллас», у меня бы возникли те же ассоциации.
— Да, но ему мы не говорили, — возразил собеседник. — Мы только назвали широту и долготу, карты он не видел. Затем мы взяли дату моего рождения, и…
— И что? — заинтересовалась я.
— Нет, я пока не скажу тебе. Лучше подожду и посмотрю, станет ли его предвидение правдой.
— Дез предсказал событие, о котором ты мечтаешь? Если так, то он просто почувствовал твои желания. С другой стороны, люди, которые по-настоящему чего-то хотят, обычно это получают.
Я не слишком верила в эту фразу. По крайней мере, по отношению к себе.
— Надеюсь, ты права… Кофе, Лин?
— Да, пожалуйста.
Он кивнул официанту, ожидавшему поблизости:
— Два бенедиктина. И большие, пожалуйста. — Мартин улыбнулся. Понятия не имею, что происходит внутри, когда бенедиктин смешивается с киршем, но сегодня мы это выясним. Это интересный эксперимент.
— Сестра, замеченная в помещениях больницы в нетрезвом состоянии, подлежит немедленному увольнению, — процитировала я. — Правила для персонала номер восемнадцать девяносто восемь. Я не слышала, чтобы его отменили. Оно все еще в силе.
— Правда? — усмехнулся доктор. — В комнате отдыха есть табличка с правилом, гласящим: «Члены медперсонала должны воздерживаться от написания своих имен на предметах мебели». Оно, конечно, потрясающе действенное.
— Правда?
— Честное слово. Имена писали всегда, — заверил он. — Я мог бы побиться об заклад, что видел инициалы старика Листера на большом дубовом столе.
Я почувствовала, что мой собеседник просто пытается поддержать разговор, да и со мной происходило то же самое. Когда нам принесли кофе и официант вернулся на свое место, я напряженно произнесла:
— Ладно, говори, Мартин. Я слушаю.
— Да… Для начала, вторник. Что ты думаешь о Джоне и Пиппе?
Я меньше всего ожидала подобного вопроса.
— Думаю, Пиппа очаровательна. И они безумно влюблены друг в друга.