Это не было, как опасался Адлер, претенциозное или неприличное исполнение; все было исполнено с небольшой одышкой, словно бы запыхавшись, и с тонким намеком на пародию – как будто звезда относится к затертым фразам с легкой иронией. Но разве молодой и элегантный президент не заслуживал новой интерпретации музыкальных пожеланий, чего-то отличного от исполнения, которое он, надо полагать, слышал уже во время узкосемейного приема в день, когда ему исполнилось лет семь?
Публика начала вопить, ликовать и что-то выкрикивать уже после первого куплета, который был исполнен так, словно Мэрилин пела в прокуренном ночном клубе; актриса же в ответ на такую реакцию чуть не подпрыгнула от радости и, поднимая руки, воскликнула: «Все вместе!»
Под аккомпанемент второго хорового фрагмента в зал внесли огромный, высотой более двух метров торт с сорока пятью свечами, который высоко держали на вытянутых руках два крепких кондитера. Мэрилин завершила свое выступление короткой благодарностью, пропетой на мелодию песни «Спасибо за память»:
– Спасибо президенту лично
За все, чего сумел достичь он,
За выигранные им сражения,
За кланов и клик поражение…
В ходе своего двадцатиминутного выступления Кеннеди поблагодарил каждого из исполнителей по отдельности и, в частности, сказал:
– Мисс Монро прервала съемки картины, чтобы прилететь сюда с самого Западного побережья, и посему я сейчас уже могу спокойно отправляться на пенсию – после того как она настолько потрясающе пожелала мне здоровья.
Это был один из тех многочисленных фрагментов речи Кеннеди, которые вызвали всеобщий смех, а все его выступление в целом являло собой, как обычно, сплав элементов политики, риторики, юмора, ободрения слушателей и серьезных напоминаний о важных общественных пробле– мах.
Потом за кулисами актеры и исполнители общались с президентом. Мэрилин, которая на этот вечер пригласила в качестве своего гостя Исидора Миллера, представила старика Джону Кеннеди.
– Мне хотелось бы представить моего бывшего тестя, – сказала она с гордостью.
После окончания торжественного приема состоялся частный банкет – в доме Артура Крима и его жены Матильды; последняя вспоминала, что «Мэрилин приехала в узком платье, обшитом цехинами, которые выглядели так, словно их прицепили прямо к коже, поскольку сетка была телесного цвета».
Джордж Мастере добавил, что «Мэрилин шествовала в платье, запроектированном модельером Жаном Луи. Оно блестело от всяких украшений, но одновременно было элегантным и тонким, даже рафинированным, в этой своей наготе – словно бы отсутствие нижнего белья было самой что ни на есть привычной штукой под солнцем».