- Это почему же!? Об этом говорилось в четвертой статье, которая не успела выйти в свет. Надо развезти по бочке солярки и по несколько снарядов во все селянские хозяйства в районе потенциальных военных действий. Наши танки будут пополнять горючее, проезжая через любую деревню. В принципе, мы же можем рассчитывать на патриотизм населения?
Стебновский наморщил брови.
- За это надо взяться как можно быстрее, - сообщил он. Вместе с Янковским он поднялся из-за стола.
- Пеленгаторы радиошума смонтированы уже на всех танках? - спросил я.
- За этим мы проследили в первую же очередь, - заявил Стебновский.
- И необходим строжайший приказ соблюдения радиомолчания вплоть до момента непосредственного столкновения с противником. Наши должны локализировать врага и прислушиваться к приказу о наступлении. Между собой взводы должны находиться в визуальном контакте.
- Мы проследим за этим, - заверил меня Янковский.
- Да, еще одно. Поддержка авиации. Как с ней?
- Бронетанковые войска получат ее в самый момент начала наступления. А до этого времени мы отдаем американцам полнейшее превосходство в воздухе, - сказал Стебновский.
- Самые лучшие самолеты мы спрятали так же глубоко, как и танки, добавил Янковский.
Оба генерала спешно вышли из комнаты. Я остался с Моращиком, который вытащил коробку с флажками на булавках и стал украшать ими карту.
- Метод старый, но получше всякого компьютера, - заявил он с улыбкой. Потом он обеспечил себе прямую связь с Генеральным Штабом, натянул наушники и вообще перестал отзываться.
Шло время, а я глядел на то, как флажки на карте постепенно начинают обрисовывать нечто вроде мешка, окружающего Поезеже Краеньске с юга, востока и запада.
Через два часа внезапно погас свет.
- Началось, - сказал из темноты Моращик. Он помолчал немного, потом добавил: - Они только что взорвали нам электростанции Туров, Козенице и нефтеперерабатывающий комплекс в Плоцке. Сейчас включится аварийное питание.
Вообще-то, хоть я был готов к чему-то подобному, но почувствовал, как к горлу что-то подкатило. Через минуту, и вправду, загорелся свет, заработали телевизоры. Моращик застыл, прижимая наушники к голове.
- Ненси только что предъявил ультиматум, - сказал он через минуту. Дал нам сорок восемь часов. Налет на электростанции был проведен для подтверждения серьезности намерений...
Мы оба повернулись к телевизорам. В это время две западные станции показывали горящий Плоцк, одна - разбомбленные генераторы в Турове, а на остальных экранах царствовало по-отечески озабоченное лицо президента Ненси.