Ночью Харальд бегал в туалет каждые два часа, что тоже, по-видимому, было симптомом пережитого стресса и надвигающейся старости. Когда он вставал в третий раз, жена промычала что-то неодобрительное, и ему пришлось прихватить под мышку подушку с одеялом и отправиться досыпать в кабинет. Правда, выдержать долго на просиженном диване было невозможно. Если тот на что и годился, так в лучшем случае, чтобы подремать часок после обеда в выходной. Или для оставшегося переночевать гостя. Если в скором времени он получит наследство, то перво-наперво купит дорогой и удобный диван. Интересно, сколько дадут за дом в Доссенхайме? Надо будет связаться с каким-нибудь маклером.
Макс решил навестить деда в воскресенье, поскольку оба родителя были заняты. В коридоре он наткнулся на крепкого телосложения медсестру, которая постучала ему сзади по плечу:
– Ну-у, молодой человек, разве можно в твоем возрасте ходить с таким печальным лицом! Я всегда таким говорю: выше голову! Даже если шея еще не выросла.
Макс невольно провел рукой под воротником.
Однако медсестра не закончила:
– Если честно, то мы рады, что ваш дедушка наконец покинет наш гостеприимный дом. Под наркозом некоторые пожилые люди ведут себя как в борделе.
Макс оцепенел. Это его-то рафинированный дедушка, говоривший на греческом и на латыни? Это что, шутка? О чем она?
– Он щиплет за мягкие части уборщиц и лапает санитарок, – пояснила она тут же. – А во что превращается кормление, вы и представить не можете! Ей-богу, у нас нет времени бороться со всем этим. Чай ему пить необязательно. Сегодня мы его уже положили под капельницу.
На сервировочном столике стояла закрытая миска. Макс приподнял крышку, и оттуда вырвался запах еще теплого чечевичного супа. Дедушка спал, но, как показалось Максу, подмигнул, когда тот задел ложку, и она звякнула. Макс уже научился переводить пациента в сидячее положение. Он заправил деду салфетку в вырез пижамы и попытался влить в рот ложку супа. Старик что есть мочи сжал губы. Не сказать, чтобы Максу нравилась больнично-пресная чечевичная похлебка, но он все съел.
– Чего бы тебе хотелось, дедушка? – спросил он.
– Ванильного пудинга, – еле слышно ответил старик.
– Голову или хвост? – спросил Макс и обратил внимание, что умирающий попытался улыбнуться.
– Когда ты переберешься к нам, то каждый день будешь получать большой пудинг лично для тебя, – пообещал Макс.
Громкого ликования со стороны деда не последовало, тем не менее старик кивнул в знак согласия. После чего он закрыл глаза, отвернулся к стене и опять погрузился в сон. И уже в полудреме пробурчал: