— Прошу вас!
— Благодарю!
— Вас не затруднит снять очки, или это слишком личная просьба?
— Наслаждайтесь, Генрих! — Она сняла очки и, сложив, сунула в боковой карман жакета. Синие глаза казались сейчас более темными. Смотрели спокойно, но скорее отражали чужой взгляд, чем являлись зеркалом души.
«Нет, не красавица. И сама об этом знает, но ее это не волнует. Вот в чем секрет. Она самодостаточна».
— Вы плохо выглядите, — голос Натальи звучал ровно, но легкую нотку тревоги Генрих все-таки уловил.
«Или захотел услышать… Как там у поэта? Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман… Так, кажется?»
— Возраст, — кисло усмехнулся Генрих, — немочи и утомление, да еще вы постарались.
— Так, может быть, отмените встречу в галерее?
— Нельзя, — почти искренне вздохнул Генрих. — Знаете, как говорится, болезнь — не повод, смерть — не причина.
— Так вы, полковник, служили в Первом Шляхетском полку? — Удивление — слишком сильная эмоция. Вопреки желанию Натальи, отзвук чувства проник и в ее низкий с хрипотцой голос и во взгляд сапфирово-синих глаз. — Как же вас занесло в Вюртемберг?
— Превратности судьбы, — сухо ответил Генрих, отметив между делом, что не ошибся в своих предположениях, и начал обстоятельно допрашивать подошедшего официанта по поводу закусок, супов и основных блюд, не забыв, разумеется, спросить сомелье про рекомендуемые вина и десерт.
* * *
Встречу в Колокольном переулке организовывали люди опытные и осторожные. На улице под мокрым дождем — никого: ни городового, ни праздношатающихся половозрелых граждан призывного возраста. Несколько припаркованных вдоль тротуара автомашин, редкие проезжающие через переулок авто. Тихо, сумрачно. Горят, растрачивая впустую электрическую энергию, уличные фонари, клубится голубая неоновая дымка в широких окнах кофейни «Полпути», отсвечивает алым витрина галереи. Внутри — гулкое фойе и одинокий мужчина, читающий газету на банкетке у противоположной от входа стены. Прямо около двери на черную лестницу.
— Вам сюда. Оружие?
— Мне уйти? — Голос у полковника холодный, от его звука бросает в дрожь даже пообвыкшую уже Натали. Охранника же пробил пот.
— Извините! — по-видимому, приглашающая сторона встречей дорожила никак не менее Генриха, пришедшего в Колокольный переулок несмотря даже на нездоровье, а как бы и более. Во всяком случае, распоряжения охране, как и полагается, сделаны на все случаи жизни и, скорее всего, недвусмысленные. — Вас ждут. Третий этаж, большой выставочный зал.
— Спасибо.
На третьем этаже, дверь с лестницы, охраняемая еще одним молчаливым господином в неприметном сером плаще, открылась прямо в просторный зал, плохо освещенный дневным светом, проникающим через усиливающийся снегопад и остекление потолочного «фонаря». По углам клубились тени, на высоких стенах темными пятнами — полотна коллекции. В противоположном конце зала, у другой плотно затворенной двери, их ждал высокий полноватый господин в длинном пальто с меховым воротником и велюровой шляпе. Он пошел навстречу, едва Генрих переступил порог.