— Да, разумеется, — кивнул он. — И знаешь, спроси ее, если не трудно, как зовут ее мать? Это возможно?
— Ее мать? Тебя беспокоит портрет, о котором упомянула Ольга? — сказано, как бы мимоходом, но Натали эту подробность не забыла. Помнила. — Ты знаешь, что это за портрет?
— Нет, пожалуй, — смущен, но неизвестно, чем или отчего. — Дело давнее, как я понимаю. Мог и забыть. Но не против — вспомнить, — мягкая улыбка, впрочем на лице Генриха даже такие улыбки полны опасного подтекста.
«Ты меня предупреждаешь? А сказать прямо, в чем дело, не хочешь? Надеешься, что пронесет?»
— В семь, — неожиданно закончил он разговор. — В «Европейской». Можешь опоздать, но не более десяти минут. Идет?
— Попробую!
На этом и расстались.
* * *
На этот раз связным оказался не юноша. В книжном магазине Сытина на Садовой улице к Генриху приблизилась средних лет женщина. Подняла со стола томик поэта Пастернака, перелистнула задумчиво и, коротко, но явно внимательно, оглядев торговый зал из-под полуопущенных ресниц, шепнула, не разжимая губ:
— В пятнадцать ноль-ноль ровно. Набережная реки Мойки сорок восемь, на углу улицы Гороховой. Вход со двора. Второй этаж. Частный поверенный Поливанов.
Шепнула, отошла. Тронула еще одну книгу, другую. Перешла к полкам с журналами, взяла в руки одну из тетрадей «Искр». Генрих проводил ее взглядом, посмотрел по сторонам — несколько мужчин и женщин у полок с книгами, девушка кассир, занятая с покупателем, средних лет приказчик у поискового каталога — и вышел на улицу. Вдоль Садовой холодный ветер нес водяную взвесь, мало чем — по ощущениям — отличающуюся от ледяной пыли.
«А ведь это еще не зима, — подумал Генрих, поднимая воротник пальто и еще ниже надвигая на лоб шляпу. — Впрочем, это Петроград, и этим все сказано».
Он прошел мимо лавки Алферова и конторы завода Новицкого, перешел улицу, переждав пока не прогромыхает мимо оранжево-синий трамвай, и вошел под крышу торговой галереи. Здесь было спокойнее и, как будто, даже теплее: не так задувал ветер, и ледяная морось не летела в лицо.
«Профессор консерватории… Выходит, Иван помнит старые шутки и предполагает, что я их не забыл тоже. Вопрос, что с этим делать?»
Он прошел немного вперед, рассеянно рассматривая торговые витрины, и неожиданно заметил табачную лавку.
«Весьма кстати… — Генрих постоял перед лавкой еще мгновение, переводя заинтересованный взгляд с трубок на сигары и с папирос на зажигалки и винтажные коробки спичек. — Почему бы и нет? — подумал он, поймав короткую, но неслучайную мысль. — Разве это не удачная деталь?»