— Андропов, получается, всего два года у власти был.
— Год. Он умер в феврале 84-го. А в 85-м умер Черненко…
— Этот старый маразматик?! Его тоже Генсеком избрали?!
— Именно. Но ненадолго. У нас тогда была «пятилетка в три гроба». Четырех Генсеков сменили за четыре года. Вот так! А потом избрали Горбачева…
— По-моему, его Юрий Владимирович из Ставрополья перетащил…
— Нам всем на голову…
Николай коротко изложил свою версию новейшей истории России и мира. Рассказал, как рушилась Империя, как тараканами разбежались союзные республики и Варшавский договор; как не было ни одного года, чтобы на территории бывшего СССР не воевали (заодно рассказал о кровавой бане, в которую превратился развал любимой Петром Югославии); как бросились грабить родную страну ее верные сыны; как профессора становились нищими, а уголовники миллионерами; как демократическая общественность свергла партийную номенклатуру и, заняв ее место, превратилась в гораздо более закрытую касту; как новая власть занялась конверсионными операциями «власть — деньги» и наоборот…
— Как же вы выжили?
— Действительно, парадокс какой-то: с одной стороны, все именно так, как я рассказал, а с другой, и выжили, и как-то устроились. Да и жить богаче стали — вон сколько машин на улицах. Меня возьми… Хотя нет, я — плохой пример. Непонятно еще, чем у меня все кончится…
— Тебе жаловаться! В наше время так, как ты, наверное, не все секретари ЦК жили.
— Эх, Петя, зелен ты еще! Объясню почему, но начну издалека. С перестройкой при комсомоле стали создавать молодежные коммерческие центры. Я сразу почувствовал: это — мое. Создал такой центр, под него райком выделил несколько зданий в районе, теперь они в моей собственности. Пока в моей. Сдаю в аренду, стабильные деньги.
— Ты их выкупил у райкома?
— Почти. Тогда это называлось — приватизировал. Формально купил, реально задаром взял.
— То есть ты — вор?! Ты, кто в наше время, рискуя карьерой, не дал второму секретарю райкома партии незаконно оформить квартиру на дочку?! Как же ты мог так переродиться?! Неужели я тоже таким стану?
— Раньше мы были чище, наверное, потому что моложе. Ты еще увидишь, как происходят эти изменения внутри тебя. Постепенно, понемногу. Поверишь, сначала я торговать стеснялся. С одной стороны, продавать за рубль товар, купленный за копейку, нечестно. А с другой стороны, товар нужен покупателю, и твоя цена его устраивает. Получается, ты и деньги делаешь, и доброе дело — прекрасное оправдание. Раз за разом становится проще. Или те же кредиты. Поначалу их берешь с честным намерением вернуть. Потом смотришь, другие не возвращают, а их дела идут лучше твоих. Тут приходит к тебе управляющий банком и сам предлагает кредит не возвращать. Нужно с ним поделиться, и он прикроет: ты рискнул, он рискнул — плата за риск, все по-честному. К началу века я оказался при деньгах, при недвижимости и без иллюзий. Между прочим, как зарабатывать начал, все время твоим помогал. У Таньки зарплата институтская — только с голоду не помереть, поэтому я им постоянно подкидывал. Она сперва хорохорилась, не брала, но в начале 90-х так прижало! Зарплата мало того что маленькая, ее не платили по полгода.