— Почему? — отвечал князь. — Да прежде всего потому, что вы меня не любите, Рози, и потому что я люблю Жюльетту. Оглянитесь вокруг себя: самые привлекательные мужчины на свете призывают вас и протягивают вам руки.
Ландрекур медленно пошел дальше вниз по лестнице в своем доме, который теперь казался ему наполненным туманом.
Иногда женщина находит свое место в жизни мужчины, если нуждается в утешении. Князь улыбался Рози, полагающей, что ее несправедливо заподозрили в корыстном расчете. Она почувствовала себя смущенной и мысленно обвиняла себя в неловкости.
— О, Эктор, я пошутила, — продолжала она. — Надеюсь, вы не подумали, что я говорила серьезно? В этом доме все представляется в деформированном виде: люди, слова, намерения, и, похоже, здесь не узнают друг друга даже самые лучшие друзья. Пойдемте посмотрим, что делает в своей комнате Андре. — Она была удивлена, не найдя его у себя, и позвала его. — Это странно, — заметила она, — его здесь нет. Пойдемте.
Ландрекур в библиотеке открыл бутылки с газированной водой, поставил три стакана и раскладывал в них лед.
— А! Вот вы где. Почему же вы прячетесь? Уже время уезжать, — сказала ему Рози, входя.
Он посмотрел по очереди на князя и на г-жу Фасибе и предложил им виски.
— Угощайтесь, — обратился он к ним, — а я пойду вынесу багаж и вернусь.
Князь предложил пойти с ним и помочь ему.
— Да, правильно, — одобрила Рози, — вдвоем вы справитесь быстрее. Андре, не забудьте выключить свет. Вы помните, как мы приезжали позавчера вечером? Помните освещенное окно? Как это было недавно, всего лишь позавчера. А кажется, будто прошло целое столетие.
— Столетие? Вы выглядите гораздо моложе.
Они рассмеялись, и мужчины, поднимаясь на второй этаж, все еще продолжали смеяться, но в их смехе не чувствовалось веселья.
— Я уверен, что у вас нет никакого желания продавать свой дом, — сказал князь Ландрекуру. — Поверьте мне, капризам женщин нужно подчиняться только тогда, когда они не идут вразрез с нашими намерениями. Если мы начинаем размышлять, то мы или подсчитываем, или предаемся отвлеченному размышлению.
— Чтобы не подсчитывать, нужно быть очарованным, — сказал Ландрекур.
— Это, безусловно, лучшее из всех состояний, лучший из всех видов восторга, — ответил князь.
Ландрекур вздохнул:
— Иногда думаешь, что у тебя есть какие-то гарантии от несчастья, а в результате обнаруживаешь, что несчастье тебе гарантировано.
— Философия — это всего лишь один из способов увещевать меланхолию, — продолжил князь д’Альпен. — Нужно обладать мужеством, чтобы заставить ценить свои вкусы: это для счастья более важно, чем дух жертвенности.