. Это был вполне колонизационный план, и русский генерал (не будем лукавить) мечтал вовсе не о создании независимых среднеазиатских государств.
Военные власти края в первую очередь беспокоились о судьбе своих ветеранов, то есть об унтер-офицерах и солдатах, вышедших в запас, – предполагалось прежде всего их обустраивать на Туркестанской земле. Именно для них создавались новые переселенческие поселки. Но вот наступил 1891 г. В Центральной России и Малороссии случился великий голод из-за великого неурожая, и тогда отчаявшиеся люди стали бросать насиженные места и отправились за Урал, спасаясь от голодной гибели.
Администрация края предполагала, что будет принимать и устраивать на казенных землях достаточно состоятельных, трудолюбивых крестьян, которые хотели бы получить больший, нежели они имели дома, надел, и таким образом производить еще больше сельскохозяйственной продукции. Голод, однако, выталкивал на поиски лучшей доли наименее защищенных от недорода, то есть малоземельных и малоимущих. «Поселенцы, имевшие на родине 10 и более десятин, составляют среди общей массы переселенцев всего 18,1 %, главную массу составляют переселенцы, имевшие менее 10 десятин посева. Больше половины приходится на группу имевших 2–5 десятин, т. е. на ту группу, которая приближается к группе бедняцкой. Явные бедняки составляют 23,3 %»[437].
И хотя железных дорог в крае еще не было, несчастные люди со своим скарбом, на рабочих клячах добирались до неизвестной земли, о которой ходили заманчивые слухи. Это были самовольцы, которых правительство требовало не пускать в Туркестан и возвращать назад. Законами 1889 и 1891 гг. Семиреченская область была закрыта для переселения, в 1895 г. крестьянская колонизация была вообще приостановлена «до землеустройства туземцев». Власти края были в состоянии близком к панике: устроить самовольцев они действительно не могли, не могли они и вернуть их назад – не было такой возможности, да и как было гнать голодных, истощенных, обездоленных людей. В 1892 г., несмотря на различные запреты, самовольно переселились в Туркестанский край 1792 семьи[438].
Самовольцы устраивались по-разному. Чаще занимали земли, которые им казались бесхозными, однако затем выяснялось, что это земли кочевников. Либо арендовали по частным распискам земли у тех же кочевников, у биев и манапов, которые, как уже говорилось, также самовольно распоряжались общинными угодьями. В конечном итоге официальным властям приходилось заниматься землеустройством самовольных переселенцев. «За уступку 6300 десятин, – пишет В. Вощинин, – уже (самовольно) занятых переселенцами, киргизам казною было заплачено 136 тыс. рублей, зачисленных за переселенцами в качестве беспроцентного долга – ссуды на домообразование»