. Охотно шло – грабить весело. В данном случае, как, впрочем, и во многих других, большевики проявили себя силой антирусской, для них Россия была ненужным хламом. Отношение интернационалистов к России, ее государственности, ее истории ярко и образно выразил в 1929 г. поэт Джек Алтаузен:
Я предлагаю
Минина расплавить,
Пожарского.
Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить:
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно им
Мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь,
Они спасли Расею!
А может, лучше было не спасать?
Интернационалисты любили мировой пролетариат, но не любили Россию, они не жаловали отдельные этносы. Сначала были русофобами, потом стали антисемитами, затем не терпели прибалтов, горцев и т. д. Увлеклись выполнением «интернационального долга» и перебили тысячи афганцев. Особенно они не любили трудолюбивых крестьян. Разделавшись с русскими в Туркестане, интернационалисты принялись за местных и тогда на многие годы получили басмаческое движение, но это, как говорится, другая история.
Так трагически закончилось переселенческое дело в Туркестанском крае, где при населении в 7,6 миллиона человек не нашлось места для сотни тысяч русских крестьян. Сегодня, кстати, на территории бывшего Туркестана проживает 50 миллионов человек.