– Ну, скажи, брат, что я не гений? – осведомился Грязнов у своего отражения в полированной столешнице. И самодовольно ухмыльнулся сам себе усмешкой Мефистофеля.
* * *
Покинув Центр, Антон некоторое время провел в задумчивости, пойти ли ему домой или навестить тетушку? Но, обнаружив, что ноги сами несут его в сторону Московской улицы, сделал выбор в пользу второго варианта. Да и что ему делать дома сутки с лишним? Пялиться в телевизор, где ничего, кроме сериалов да старых фильмов (тиви после катастрофы так до сих пор в себя прийти никак не может), все, как водится, было завязано на Москву? Или напиваться в одиночестве? Как-то стремно.
Прогулявшись по вечернему городу, пройдя мимо памятника эпохи конструктивизма, кинотеатра «Центральный», и миновав музыкальную школу, во дворе которой играли гурьбой дети, а в окнах, вот диво, висело сохнущее белье, он поднялся на второй этаж знакомого подъезда.
Тетушкина квартира встретила его новенькой стальной дверью с красной обивкой, а прежде стояла самая дешевая модель.
Антон нажал на кнопку звонка. За дверью была тишина, и Арсеньев уже было пожалел, что не сделал предварительный звонок – вдруг тетя Валя и Кира куда-то ушли? Мало ли?
И тут с той стороны двери молодой женский голос осторожно осведомился:
– Вам кого?
– Кира, это Антон… Я к Валентине Алексеевне… Вырвался вот на один день!
Секунда-другая, и один за другим щелкнули замки.
Он вошел в полутемную прихожую и запер дверь.
– Проходите… – предложила Кира. – Я как раз ужин почти согрела.
И лишь в комнате Антон толком рассмотрел девушку. Да и невольно вздохнул. Вместо изможденной отощавшей девчонки-заморыша на него смотрела молодая цветущая женщина, чьи золотистые волосы ниспадали на плечи, приятно распушившись, а на щеках играл здоровый румянец. Тетушка явно откормила и «привела в порядок» свою гостью.
А еще начлаб отметил, что в тетушкиной квартире стало уютнее. Чистота, книги и папки с прочей бумагой разложены аккуратно на новом стеллаже в торце прихожей (самодельном причем, видать, Кира и со столярными работами знакома, не белоручка!).
Пыль с тетушкиного компьютера, старенького «Армстрада», стерта. Даже цветы явно чувствуют себя лучше, наверное, регулярно поливают.
Антон окинул Киру взором. И заметил, как под халатом соблазнительно струятся складки ночнушки, обволакивая ее ладное тело. Тонкие бретельки поддерживали лиф с низким вырезом, подчеркивающим грудь.
Он опустил глаза, не в силах оторвать взгляда от нежного бутона ее губ и сияющих глаз. И еще он понял: Кира была рада его приходу! Рада была его видеть. Очень рада!