Хотя я и решила отправить Торосса и его родственниц из Икринта, это было не так-то легко осуществить. Торосс все еще был прикован к поехали. Не могла же я отправить его на носилках? Но я больше не заходила в его покои. С леди Ислайгой и Инглидой я тоже не разговаривала. Хорошо, что у меня было много дел и мне редко приходилось встречаться с ними.
В костюме для верховой езды, захватив хлеб и сыр на обед, я в сопровождении оруженосца объезжала поля, проверяла посты в горах и выполняла прочие работы. Теперь я не снимала кольчугу и не расставалась с мечом, который подарил мне дядя. И никто не говорил мне о том, что такой костюм не годится для девушки — время было таким, что каждый был обязан делать все, что в его силах. А затем на нас обрушилась болезнь — с жаром и глубоким, раздирающим горло кашлем. По какой-то случайности я не заболела и в мои руки перешло все управление замком. Дама Мат заболела одной из первых, но она все же изредка покидала постель и, несмотря на слабость, старалась помочь мне и больным.
Маршал Дагаль тоже заболел и его люди получали приказы от меня. Мы постоянно держали часовых в горах и в то же время старались убрать урожай. Это было трудное время — дел было очень много, а рабочих рук не хватало. Дни и ночи слились для меня в бездну усталости, изнеможения, и времени для отдыха совершенно не оставалось. Все, кто держался на ногах, работали. Даже малыши выходили с матерями в поле и помогали им, как могли. Но силы наши были на исходе, урожай выдался небольшой, и посадили мы гораздо меньше, чем в минувшем году.
В середине лета, вместо традиционного пира, я собрала всех, кого наметила отправить в Норстатт, и они направились на север. Шли они, в основном, пешком, так как лишних лошадей у нас не было. Торосс не отправился с ними. Его рана уже достаточно зажила, и он мог бы перенести тяжести путешествия. Я надеялась, что у него хватит здравого смысла уехать, но он остался. Он даже стал другом маршала Дагаля и его ближайшим помощником, когда маршал поправился и приступил к выполнению своих прямых обязанностей. В те дни я чувствовала себя довольно скованно. Хотя Торосс не искал со мной встреч, я обостренно ощущала его взгляды, а его воля невидимыми путями пыталась захватить меня в плен. Я могла лишь надеяться, что у меня хватит сил воспротивиться его молчаливому натиску. Торосс понравился мне с первого взгляда, с самой первой встречи. Тогда я увидела веселого, жизнерадостного юношу, который был так не похож на угрюмых и забитых людей, которые окружали меня до этого. Он был ласков, умен, с ним было интересно беседовать. У него было приятное лицо, и он чувствовал себя как рыба в воде в любой компании. Я видела, что девушки не сводят с него глаз, и сама ощущала его очарование.