Мои самодовольные (да и просто довольные) мысли и не успевшее до конца оформиться неловкое молчание прервал тихий мучительный стон. Угрожающий оскал появился на лице сам собой, да и оказался рядом с начавшей приходить в себя девушкой я гораздо раньше, чем мозг обработал поступившую информацию. Если до сих пор в возможность индивидуальной телепортации мало кто верил, то сейчас это «мало» несколько увеличилось за счёт штурмовиков и меня самого.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: дело плохо. А вот что конкретно плохо, и почему?
У Экси был жар, и сильный. Бледный лоб покрывали бисеринки пота, дыхание судорожно вырывалось через приоткрытые сухие губы. Кроме того, у девушки начинался озноб.
— Холодно, — едва слышно, явно в бреду пробормотала она, пытаясь сжаться в комочек. Только ноги и руки застыли на полпути, как будто её покинули все силы разом.
— Что с ней? — поинтересовался один из штурмовиков; кажется, напарник Экси. Наученный горьким опытом, подходить поближе, чтобы узнать самостоятельно, мужчина не рискнул.
— Как минимум, сильный жар, — ответил я, прикидывая, что могу сделать в сложившейся ситуации. Вариантов, в общем-то, было немного.
Попытался притянуть девушку поближе к себе, чтобы хоть немного помочь согреться (жар жаром, а у меня температура тела всё равно выше), но тут напомнили о себе наручники — два широченных браслета из какого-то прочного металла, связанных очень толстой перемычкой. Недовольно рыкнув, хотел, было, сломать ларгу под хвост мешающиеся довески, но вовремя опомнился. Не надо настолько заранее и по пустякам выдавать нашим тюремщикам, на что я способен.
Ворча и ругаясь, я сумел-таки поудобнее устроиться у стены с Экси в охапке. Девушка отчаянно жалась ко мне, как к единственному источнику тепла, но озноб не прекращался. А дальше…
А дальше надо было вспомнить, что один раз я с этим сознанием уже работал, и теперь нужно только повторить ту же процедуру, только гораздо аккуратнее и тоньше. Потому что нужно мне не сознание, мысли и память, а подсознание и ощущения.
Как же я не люблю копаться в чужих мозгах, тем более — аккуратно. Вломиться, взять нужное, и спокойно уйти, не задумываясь о последствиях, — это куда ни шло. А вот так ювелирно, ощущение за ощущением, необратимо увязая в чужих чувствах и представлениях, терпеть не могу! Это для холодных работёнка, тут усидчивость и аккуратность нужна.
Я могу пойти, вырезать весь корабль, и развернуться за подмогой, я именно для этого приспособлен. А поди ты, сижу вот, и занимаюсь всякими противоестественными вещами.