Я мучилась подозрениями и нервничала. Отстраниться от эмоций и привычно отступить в глубины псевдо-разума не получалось, — он так и не восстановился, вероятно, окончательно прекратив своё существование, — и от этого нервничала ещё больше.
Что меня ждёт? Куда меня ведут? Где тот странный зверь? Неужели мне настолько доверяют, что не предусмотрели никакой охраны? А по всему выходило, что не предусмотрели. Впрочем, судя по зашкаливающему уровню опасности того, кто был идентифицирован мной как старший по званию, он справится со мной и сам.
Красный и белый вели меня через корабль, и по дороге мы никого не встретили. Только всё те же странные шершавые зеленоватые стены и на вид тонкие мутные плёнки, затягивающие двери.
Место, куда мы пришли, чем-то напоминало инкубатор; просторная площадь была заставлена внушительного размера яйцеобразными объектами. Закралась глупая мысль, что меня сейчас будут кому-то торжественно скармливать, но быстро пропала: судя по тому, что вокруг суетились люди и затаскивали внутрь вещи, это были вспомогательные летательные аппараты. Похоже, нам предстоит высадка, а сам огромный корабль на планету не спустится. Эта деталь, столь привычная и естественная, частично успокоила.
Чем внимательнее я приглядывалась к окружающим существам, тем более сомнительной казалась версия о встрече с иным видом. Слишком они походили на нас.
Я вдруг обнаружила, что начала ассоциировать себя с людьми, и не удержалась от тихого хмыканья. Как быстро я сделала этот шаг, который запрещала себе все десять лет сознательной жизни. Впрочем, кто меня осудит здесь? Там, на Земле, были ещё такие, как я, и мне было приятно вместе с ними дистанцироваться от человечества. А здесь я была совсем одна, и оказалось спокойнее чувствовать себя частью целого многочисленного вида, который хоть и воспринимал меня как полезное приспособление, но был предсказуем, понятен, и потому — близок.
Встретившая нас возле одного из яиц девушка, по утверждению анализатора, не представляла никакой опасности и совершенно не несла агрессии. Неотличимая на вид от среднестатистической землянки со своими серыми глазами и волнистыми светло-русыми волосами, собранными в аккуратную косу, она была одета в точную копию моего наряда. Точнее, копией был именно мой; теперь я понимаю, откуда капитан взял для меня одежду, и почему она оказалась маловата. Зелёный китель, белая рубашка, чёрные штаны и зелёные сапоги; интересно, от чего зависит цвет этой формы?
Слова капитана о предстоящем решении моей участи произвели двоякое впечатление. С одной стороны, здешнее общество явно подчиняется весьма строгим законам, и у меня, по крайней мере, есть надежда на справедливый приговор. С другой стороны, откуда мне знать, какой приговор справедлив по их мнению?