.
Еще шли переговоры, а в соборе началась богослужебная жизнь – первый молебен в 1990 году, в летнюю Казанскую, провел в правом приделе прот. Павел Красноцветов, второй, в день праздника Рождества Богородицы, – архимандрит Симон (Гетя), будущий епископ Мурманский. Патриотическая общественность настаивала, чтобы был возобновлен Рождественский молебен об изгнании из России «двунадесяти языков».
В осеннюю Казанскую, 4 октября, первую за 60 лет литургию, отслужил о. Григорий Красноцветов, сын нынешнего настоятеля, прилетевший в отпуск из Роттердама. Середина храма по-прежнему была еще занята экспозицией предметов культа язычества и вечером, накануне литургии, я лично указывал музейному сотруднику, каких идолов надлежит закрыть полотном. Служили на переносном антиминсе в присутствии нескольких сотен богомольцев>3.
Осенью группа из трех человек: Н.Д. Недашковская, Н.К. Симаков и я ездили в Москву на прием к тогдашнему министру культуры Ю.М. Соломину с петицией верующих о возвращении собора. Министр принял нас благожелательно и обещал свою поддержку.
С Троицы следующего года литургии в воскресные и праздничные дни стали постоянными, несмотря на то что собор по-прежнему занимал музей. Они совершались в левом приделе. Верующих впускали в собор за две минуты до начала службы, которую должны были заканчивать ровно в десять часов. Первым настоятелем был назначен ныне покойный игумен Сергий (Кузьмин), в 1981 году окончивший Ленинградскую Духовную академию и преподававший в ней. Поначалу, настаивая на возвращение здания, он соглашался на сохранение экспозиции, но только православного культа, и на проведение экскурсий во внебогослужебное время. Естественно, что приходская жизнь в этих условиях была невозможна>4.
Верующие продолжали проявлять активность. В газетной заметке я писал: «Две субботы подряд, перед Пасхой 1991 года, на Невском, у Казанского собора, можно было увидеть самодельный стенд, возле которого собирались подписи за возвращение Казанского собора». Директор музея С.А. Кучинский предлагал «потерпеть года три, а пока взять полтора придела и молиться по воскресеньям и праздникам». Музей выставил условие, «согласно которому верующие будут в соборе своеобразными гастролерами и живыми экспонатами к сохраняющейся экспозиции»>5.
Доходило до того, что в Михайлов день, когда отмечается тезоименитство М.И. Кутузова, администрация не позволила служить панихиду у его могилы, и протоиерей Павел Красноцветов служил – чему я очевидец – в подвальном коридоре, у основания склепа.
20 апреля 1991 года митрополит Иоанн отправил вице-мэру В.Н. Щербакову, главе рабочей группы Ленсовета, письмо, в котором говорилось: «Мы приветствовали бы немедленную передачу здания собора в собственность (в крайнем случае в бессрочное пользование) с тем, чтобы взаимоотношения с музеем были урегулированы двусторонним договором». Однако музей, Министерство культуры и УГИОП настаивали на статус-кво, «чтобы музей распоряжался всем зданием, а верующие молились с его „благословения“ по разрешенным дням» (как это сейчас делается в Исаакиевском соборе и Спасе-на-Крови).