Доктор вручил ей рецепт на антибиотик и велел примерно через неделю зайти к семейному доктору, чтобы снять швы.
— С вами все будет в порядке, — заверил он с ободряющей улыбкой. — Вы, леди, везучая.
— А Карла? — с тревогой спросила Дженни. — Как она себя чувствует сегодня утром?
— Я сейчас как раз иду к ней. По словам медсестры, дежурившей вчера ночью, у нее разболелась нога, пришлось дать лекарство. И она от него до сих пор спит.
Дженни спросила, можно ли уже ее навестить.
Он покачал головой.
— Нет. Дадим ей поспать.
Сестра спросила у Дженни, не хочет ли она, чтобы ей принесли поднос с завтраком, но та отказалась, ей не терпелось уйти. В эту долгую, наполненную тягостными размышлениями ночь она заглянула глубоко к себе в душу и поняла, что должна еще раз увидеться с Керком. Возможно, существует такое объяснение той ужасной фотографии, которое она могла бы принять. И она вынуждена была согласиться с ним, что он не в ответе за поведение Ингебретсена и других офицеров. Неправильно валить их всех в одну кучу и навешивать ярлык «белые волки». И ей легко было поверить, что Пола Стритер обижена и пытается отомстить.
Однако Дженни никак не могла сейчас принять одну вещь — обвинение Керка в том, что она не способна кому-либо отдать свое сердце… боится любить. В это ей не хотелось верить, потому что за недолгие часы, проведенные в размышлениях, она пришла к согласию с самой собой и поняла, что действительно любит его и что ей необходим последний шанс все исправить, если это еще только возможно. Потому что пришла к окончательному выводу, что если сойдет с корабля, не встретившись с Керком еще раз, то никогда себе этого не простит.
Вернувшись в свою каюту, она заказала кофе и отправилась в душ. Потом надела чистые слаксы и свитер, села к столу и за чашкой кофе попыталась собраться с мыслями и решить, что именно ей хочется ему сказать. Она довольно жестко с ним обошлась, и он теперь, возможно, сердится. Решив, что прямой путь самый лучший, она хотела просто попросить его встретиться с ней и поговорить. Надеясь, что он может еще быть в своей каюте, Дженни подняла трубку и набрала номер.
Никто не отвечал. Шел уже девятый час. Куда позвонить? На мостик? В машинное отделение? Она не имела понятия, ей очень не хотелось звонить повсюду наугад, так как эти лихорадочные поиски выдали бы ее отчаяние.
Он вернется в свою каюту после двенадцати, подумала Дженни и решила пока уложить вещи, чтобы чем-то заняться. Закончив, она собрала также и вещи Карлы, все время с тревогой размышляя о ней. Ей понадобится друг, чтобы помочь справиться с сердечной раной, а кроме того, после этого безумного приключения на льду ей, вероятно, нужно будет пройти курс лечения.