Это действительно была немолодая женщина. Глубокие линии морщин на лбу и в уголках глаз. Матовая кожа, покрытая пятнами сажи. Выдающиеся острые скулы и длинный нос, с характерной для многих переломов бороздой. На подбородке несколько шрамов, похожих на следы чьих-то зубов. Она была одета в плотный бежевый комбинезон, весь заляпанный кровью, но на теле женщины не было ни одной раны.
— А ты хорош, — выпрямившись, она сделала пару шагов к альбиносу, — станешь настоящим украшением осеннего сезона.
Олега она рассматривала намного дольше. Наверное, как и он, несколько секунд назад, отмечала все повреждения и полученный урон, конституцию и мышцы на открытых конечностях.
— Десантник, — пренебрежительно вынес вердикт ее резкий скрипучий голос, — давненько к нам не заглядывали военные из прошлого. Я уже начала думать, что вы все спились и вымерли.
— Может я и не военный.
Женщина усмехнулась, обнажив свои зубы. Точно в бульварных ужасах четыре клыка у нее были удлинены и спилены на конус, точно вампирские. Она сделал шаг к нему. Хоть ее рост и был не маленьким, ей все же пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
— Тогда, пока еще не поздно, шагни вниз.
Олег тоже довольно оскалился. Ее он не боялся.
— Я все же рискну остаться.
Он заметил гарнитуру, закрепленную на женском ухе, будто диковинную сережку.
— Ты даже не смог убить тех двоих, — слушая, чей-то голос в своей голове, проговорила она, — думаешь, ты долго протянешь в состязании? Они бы уже всадили тебе нож в спину, да так глубоко, что их пальцы бы коснулись твоего позвоночника. И ведь все ради того, чтобы быть убитыми кем-то вроде меня.
Женщина на мгновение замолчала и отступила.
— Они не выйдут из этого зала. Единственный выход это оказаться здесь. Так что ты лишь отсрочил их мучительную смерть.
Площадка, на которой они стояли, оказалась еще одним лифтом, пришедшем в движение и поплывшем вверх. Олегу было хорошо видно, как в свете гаснущих прожекторов, фигура амбала отделилась от горы и двинулась в темноту, скребя по бетону тяжелым мечом толи из лопасти вертолета, толи самым настоящим выкованным стальным лезвием.
— Что есть жизнь? — саркастично протянул альбинос, не пытаясь встать на ноги.
Никто ему не ответил.
Женщина продолжала что-то слушать, прижав ладонь к уху, при этом, не переставая коситься на тех, кто был рядом с ней. Ее глаза ни секунды не замирали на одном месте, постоянно перемещаясь с одного объекта на другой.
Олег отметил, что она старается не пересекаться взглядом с ним или альбиносом, который начал напевать что-то похожее на военный марш, но слов было не разобрать. Его губы, или то, что от них осталось, едва разлеплялись и издаваемые звуки походили на коровье мычание без особого смысла и содержания. Но он держался. Не терял сознания, пытался перевязать кровоточащие раны, рассматривая и оценивая свое тело.