— А что за дело? — наконец поинтересовался директор. Тут внезапно проклюнулась память – на этот раз не собственно моя, а Осецкого, — и я вспомнил, что мой собеседник не только крупный специалист в минералогии, ученик В. И. Вернадского, а еще и один из организаторов Свеаборгского восстания 1906 года, делегат партийных съездов, видный большевик, пользовавшийся доверием В. И. Ленина и состоявший с ним в переписке.
— Разбирая на днях свои бумаги, я натолкнулся на любопытный документ, — начинаю забрасывать удочку. — История его такова. В 1920 году мне довелось служить в охране тылов Западного фронта, и при разгроме одной из банд нам досталось в качестве трофея некое письмо. Никакого военного значения оно не имело, и потому было отложено в сторону, а потом завалялось среди моих бумаг. И вот теперь, случайно наткнувшись на него и бегло просмотрев, я решил показать письмо вам, ибо там речь идет явно о каких-то геологических поисках.
После этого монолога достаю сложенный вчетверо и достаточно потертый на сгибах пожелтевший листок бумаги, несколько дней пролежавший под прямыми лучами солнца, чтобы и чернила успели немного выцвести.
Развернув листок, Федоровский бегло пробежал его глазами, затем еще раз, уже внимательнее.
— Ну, что там? — не скрывая своего нетерпения, спрашиваю профессора.
— Судя по всему, речь идет о поиске алмазов, — чуть помедлив, откликнулся Николай Федорович, вынырнув из напавшей на него задумчивости. — Вот видите, тут упоминается кимберлит. А вот тут еще – карбонадо.
— Я человек, несколько далекий от геологии, и в этой терминологии не разбираюсь, — не надо показывать себя слишком осведомленным. — Но, насколько мне приходилось слышать, наша страна не имеет месторождений алмазов?
— Это верно, хотя в прошлом веке в районе города Кушвы, на Крестовоздвиженском прииске, отмечались единичные находки. А мой учитель, Владимир Иванович Вернадский, перед самой империалистической войной что-то говорил о сходстве геологического строения Сибирской и Южноафриканской платформ, и выражал надежду на алмазоносность Сибири.
— Но можно ли доверять сведениям из этого письма? — выражаю умеренный скептицизм.
— Разумеется, я не стал бы верить всему безоговорочно, — подтвердил высказанные сомнения профессор Московской горной академии. — Но проверку организовать стоило бы. Если тут хотя бы на десять процентов правды…
— …То мы можем получить собственный алмазный инструмент и великолепный экспортный товар, — подхватываю недосказанную мысль. — А алмазный инструмент – это точное машиностроение и сверхглубокое бурение в твердых породах.