Билл шутливо спрашивает, можно ли продавать акции на нейтрино. И тут в очереди за мороженым я замечаю знакомое лицо. Но у меня нет друзей в Ганновере. Никак не могу вспомнить эту женщину, но она отчего-то тоже смотрит на меня с любопытством. Билл сидит к ней спиной, но, когда ее взгляд начинает перескакивать с меня на него, а потом на Адама, в ее глазах вдруг вспыхивает догадка. Она пытается пробраться к двери, но навстречу ей движется толпа жаждущих мороженого студентов. Она оказывается в ловушке.
Я тут же узнаю эту особу, хотя видеть ее одетой мне еще не доводилось.
— Эшли, — констатирую я.
Билл смотрит на меня с неудовольствием.
— Сейчас мы это не обсуждаем, — предупреждает он.
— Тогда тебе не следовало привозить ее сюда, — ворчу я.
— Я никого не привозил. — Билл берет нас с Адамом за руки. — Только наше маленькое семейное трио. Ты что, видишь кого-нибудь еще?
— Вижу! — Я указываю пальцем на женщину. Она тут же пригибается и пытается вжаться в стену, Но двое парней, которые стоят позади нее, слегка подталкивают Эшли вперед.
— Ваша очередь, — говорит один из них.
Кажется, она утратила всю свою самоуверенность. Когда я видела ее обнаженной, она держалась куда более хладнокровно.
Билл оборачивается и прослеживает направление моего взгляда.
— Эшли, что ты тут делаешь? — негодующе вопрошает он.
— Покупаю мороженое! — Она смущена и сильно растеряна. Не знаю, чего она испугалась сильнее — того, что замешалась в семейное торжество, или того, что ее застукали за сладким.
Адам тоже поворачивается и пристально смотрит на Билла:
— Папа, ты пригласил Эшли на мой день рождения?
— Нет. Я бы никогда этого не сделал! — Он возмущен.
— Тогда какое совпадение, — ехидничает Адам.
— Очевидно, все кондитерские между Манхэттеном и Ганновером закрыты, — говорю я и качаю головой. — Представить себе не могу, что случится, если в один прекрасный день Эшли вдруг захочется сливочной помадки.
— Она что, беременна? — спрашивает Адам.
— Боже! Надеюсь, нет! — Билл чуть не проглотил рожок целиком.
Теперь уже мой муж близок к истерике. Мне становится немного легче. Я провожу ложечкой по краю стаканчика и подношу небольшую порцию взбитых сливок к губам.
Эшли, которая слышала большую часть разговора, бочком подходит к нашему столику.
— Я зашла сюда лишь затем, чтобы купить ванильного мороженого. Без сахара, — говорит она, намекая, что здесь нет никакого преступления — даже по отношению к диете.
Адам не смотрит на Эшли и сердито оборачивается к отцу.
— Значит, ты собирался пригласить свою новую подругу на ужин? — спрашивает он.