— Кирбабаев буду, — скромно согласился он и поспешил к сановитой фигуре. О, если бы не поспешил, все могло бы обернуться по-другому!
— На ловца и зверь бежит! — прогудел поэт, улыбаясь и распахнув руки, но все еще не двигаясь навстречу, превращая роковую ошибку своих слов в полный провал. Однако ничего этого не понимая.
Кирбабаев нахмурился и подошел к нему. Какой-то русский корреспондент газеты, подумал он, что-то хочет выяснить по поводу кляузы какого-то местного негодяя.
— А ви кто будете? — спросил он с несколько замороженным любопытством.
— Я из Москвы, — отвечал поэт, по привычке не соразмеряя свой голос с близостью собеседника, — у меня путевка! Я в вашем клубе покажу научно-популярный фильм и почитаю стихи!
Кирбабаев почувствовал, как, легко прожурчав, откатилась от сердца волна тревоги и тут же прикатила и зажгла его волна багровой ярости.
— Лектор будете? — уничтожающе обобщил он, оглядывая его и поражаясь наглому несоответствию огромности лектора его ничтожному занятию. Будь наш поэт заезжим фокусником-гиревиком, он бы не вызвал у него такой высокой степени ненависти.
— Можно считать, — мирно согласился поэт, привыкший в провинции к такого рода упрощениям.
— Как ви сказали, — прошипел Кирбабаев, — на ловца и зверь бежит? Виходит, я зверь? Шакал, лисица, волк?
— Да нет, — захохотал наш друг, — я вас здесь жду полтора часа. Вижу — кто-то идет. Оказалось, Кирбабаев идет в мою сторону Вот я и сказал: на ловца и зверь бежит. Такая русская пословица.
— Молчи, большой верблюд! — гневно воскликнул Кирбабаев. — Кирбабаев идет в твою сторону! Твоя сторона далеко отсюда! Значит, Кирбабаев как зверь бежит к тебе? Великорусский шовинизм не кушаем! Тем более от лектора!
— Вы меня неправильно поняли! Я хотел сказать…
— Ти все, что хотел, сказал! Теперь Кирбабаев будет говорить! Я твой засранный путевка подписать не буду! Сейчас — к первому секретарю! Я доложу! Если хочет, пусть подпишет!
Потрясенный поэт последовал за обезумевшим, как ему показалось, Кирбабаевым. Когда они подошли к дверям первого секретаря, Кирбабаев приосанился, снял шляпу, пригладил свои поредевшие волосы и, перед тем как открыть дверь, оглянулся на поэта:
— Жди! Визовем!
Все это происходило в предбаннике кабинета первого секретаря. Юная секретарша сидела за столиком. Кирбабаев что-то по-туркменски сказал ей, зыркнув на нашего поэта. Секретарша кивнула головой. Поэту показалось, что слова Кирбабаева означают:
— В случае побега этого типа немедленно дай сигнал!
Поэт окончательно уверился, что Кирбабаев обезумел.