Но ведь он и так знает об этом, вдруг с тревогой подумала Софичка.
— А чего ему писать, когда он сам здесь? — вдруг сказал бригадир.
Софичка опешила, до того голос бригадира был уверенным.
— Как так? — спросила она.
— Хватит притворяться, — сказал бригадир, — я знаю, Чунка дезертировал, и это его белье висело у тебя на веранде. Поладим — буду молчать. Не поладим — вас всех сошлют в Сибирь. Небось и в Большом Доме знают, что он прячется в лесу?
— Ты донесешь? — растерялась Софичка.
Хотя она боялась, что Шамиля кто-то увидит и это дойдет до властей, но она как-то не могла представить, что это произойдет путем прямого доноса.
Она никогда не слыхала, чтобы в Чегеме кто-нибудь на кого-нибудь донес. Одну семью подозревали в доносе, который их предок якобы совершил еще в царское время по поводу угнанной соседом лошади. Но донос этот так и не был никем доказан, а потомки сумрачно и покорно несли бремя нравственной прокаженности. Бедная Софичка, если б она знала, что в Чегеме уже есть тайный осведомитель! Но это был не бригадир, а совсем другой человек.
— Конечно, — ответил он, улыбаясь ей, — если ты не будешь со мной доброй. Для кого ты бережешь себя? Для могилы?
Софичка задумалась, оставив без внимания конец его фразы.
— А дедушка, помнится, говорил, что доносчики только на той стороне Кодора. Оказывается, и у нас появился.
— Не говори глупости, — сказал бригадир, вставая и подходя к ней, — власть одна, что в долине, что в горах.
— Власть одна, — повторила Софичка, не выходя из глубокой задумчивости, — но люди разные в долинах и в горах.
— Не мели чепуху, — сказал бригадир и, воровато взглянув на тахту, облапил Софичку и поцеловал прямо в губы.
Тут Софичка очнулась и стала с силой вырываться, а он, разгоряченный ее сопротивлением, пытался подхватить ее, но она вырвалась и выбежала во двор.
— Я кричать буду, — задыхаясь, сказала Софичка, — если ты подойдешь ко мне!
Она пожалела, что нет собаки.
— Попробуй крикни, — сказал он ей, уверенный, что она на это не осмелится.
Но Софичка осмелилась.
— Эй, Маша! — закричала она.
— Это ты, Софичка? — тут же отозвалась Маша.
— Я, я! — закричала Софичка. — Пришли дочку, мне страшно одной ночевать!
— Сейчас пришлю! — ответила Маша.
«Все-таки она не осмелилась сказать про меня», — подумал бригадир, сначала встревоженный ее криком, а теперь успокаиваясь.
— Ну ладно, — заключил он, — сегодня я уйду, но ты все равно будешь моя. Пожалуешься Кязыму или дедушке — всем твоим придет конец.
— Нет Чунки в лесу, клянусь Богом, — крикнула Софичка.
— Так кто же в лесу? — насмешливо спросил бригадир. Софичка вдруг испугалась, что он теперь догадается, кто в лесу. Но он был уверен, что в лесу прячется Чунка. Зная о его лихости и боясь его, он добавил: