– Странный покрой, – заметил, искоса глядя, Баррас. – Кажется, в английском стиле: слишком простые линии…
– Простота – основа функциональности! – отпарировал Бонапарт подхваченной у меня формулировкой. – В воздухе, среди строп, в тесной корзине аэростата, длинные фалды и пышные украшения только создают лишние трудности. Потому воздухоплаватель должен быть одет просто, но добротно. Вот как раз примерно так…
Хорошо все же, что я себе свою старую «наполеоновскую» шляпу оставил (ну забавно, конечно, но, как ни странно – вполне себе сочетается головной убор с остальной формой. Надо только малость привыкнуть…). А то бы, боюсь, вверг гражданина Барраса совсем уж в полный ступор по поводу происхождения фуражки… Да и не получилось у мэтра Роньона пока приличную фуражку пошить. Что тоже влияет, да…
Судя по выражению лица Барраса, он не убежден моим доводом, но возражать не собирается. Ну да и ладно, мне оно по барабану…
– Кстати – и вам рекомендую настоятельно обновить свою одежду, друг мой, – продолжает, между тем, свою речь Наполеон. Небрежным кивком обозначая превратившееся за время заключения в лохмотья облачение Барраса. (Ага… Так это он, что ли, именно ради того все и затеял? Чтобы затащить этого мэна к Роньону? Я, допустим, догадываюсь, с какой целью – поскольку сам отдавал распоряжения – но чего ради именно таким образом, уразуметь не могу…) – Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы мой портной сшил вам костюм, приличествующий предстоящему визиту – вы не будете возражать, если мы по дороге заедем туда?
В это время мы выходим из-под земли во внутренний двор Тампля. И захваченному врасплох ощущением свободы узнику ничего не остается, как только торопливо согласиться. Хотя и уточняет:
– О каком визите вы ведете речь?
– Ну как же? – с недоумением смотрит в ответ Наполеон. – О визите в Конвент, конечно! Разве может генерал Баррас, освободившись из заключения, спрятаться у себя дома? Нет! Ваш долг, мой друг – безусловно тут же появиться перед депутатами, чтобы засвидетельствовать свое возвращение в этот храм свободы!
– И что я должен буду им сказать? – остро, кинжально врезает свой взгляд мне в глаза «главный термидорианец Франции».
– Дойдет и до этого, друг мой… – бестрепетно отвечает Бонапарт. Но в подробности предпочитает не вдаваться. Вместо того, вытянув руку вперед, он произносит: – А вон там – видите кто вас встречает? Убедитесь, дорогой господин Баррас, еще раз, что я вас нисколько не обманывал…
Ну, посмотреть есть на что…
За воротами на улице – (Ворота у нас обычно распахнуты. Да они, скорей, и не замковые – территорию окружающего башню Тампль сада просто обносит обычный каменный забор. Хотя и достаточно высокий. Так что особой оборонительной ценности эти ворота не имеют.) стоит роскошная позолоченная карета (которую откопали где-то аж в Версале, в полуразобранном состоянии, и мастерам Шале-Медона пришлось повозиться, восстанавливая сей «членовоз»). Запряженная шестеркой лошадей цугом. А из кареты, подобно двум птичкам из гнезда (ага…) выглядывают взволнованные Тереза Тальен и Жозефина (которую вообще-то все зовут Розой, но мне так привычнее). При виде нас с Баррасом немедленно начинающие выбираться из дормеза наружу…