И вот через много лет обстоятельства свели Сергея с дочкой Наташи, и возникли какие-то последствия, которые и меня краем коснулись, пусть не впрямую задели, но коснулись.
Впрочем, главное было впереди, в самом неотдаленном будущем. Пока я выслушивал невнятные и противоречивые высказывания Перепахина, нечто уже произошло.
Когда я позвонил в дверь Полины Антоновны, она не ответила.
«Вышла», — подумал я и открыл своим ключом.
Но Полина Антоновна была дома.
— А… это ты, — сказала она, будто удивившись, и прошла мимо, на кухню.
— Вы ждали кого-нибудь?
Она остановилась, повернулась.
— Дождалась уже…
Я присмотрелся. Казалось, что за то короткое время, что минуло с утра, Полина Антоновна постарела. Да, несмотря на возраст, как я уже говорил, именно возраст был в ней чертой неопределяющей. Есть такая порода людей. И их годы, разумеется, видны, но не на них обращаешь внимание. Заслоняет годы уверенно текущая жизнь. Увы, свой час неизбежно приходит к каждому. Дрогнет что-то внутри, сдаст пружина, и откроется исподволь подбиравшаяся старость. Вот и увидел я вдруг вместо пожилой женщины старуху.
«Отыгралась-таки смерть Сергея…»
Мой взгляд меня выдал.
— Что, видно, как расквасилась?
— Вы не приболели? — откликнулся я штампованным откликом.
— Раздевайся, — кинула она.
Снимая плащ, я думал, что делать, продолжать допытываться или повременить. Решил не настаивать, сообразуясь с ее характером. Ждать, впрочем, пришлось недолго. Полина Антоновна сама зашла ко мне в кабинет. Села в кресло напротив.
— Когда собираешься, Коля?
Что я мог ответить?
— Видно, пора.
Она кивнула одобрительно.
— Правильно. Погода-то уходит.
«Дался ж им всем этот солнечный юг!»
— Сегодня пойду на вокзал. А вы… как?
— Я в порядке, Коля.
Еще вчера я бы с ней согласился, хотя бы отчасти. Но не сейчас.
— Мне кажется, что сегодня…
— Похуже, Коля, похуже, — закончила она мою мысль с присущей ей прямотой. — Но ведь с ярмарки еду. Никуда не денешься.
— Можно и с ярмарки… не спешить.
— А если подгоняют?
Это уже давало право на прямой вопрос.
— Что случилось, Полина Антоновна? Произошло что-то?
Она вздохнула.
— Что произошло?.. Произошло. Вчера я тебе одно говорила, а сейчас другое скажу. Перерешила я.
— Что?
— Насчет комнаты.
«Вот тебе и Женькин пьяный бред! Вот тебе и Вадимово фанфаронство!»
— У вас был Вадим?
— Был.
Отвечено было так, что к расспросам не поощряло.
— Мне не нужно знать подробностей?
— Зачем они тебе? Я суть говорю — пусть живут.
Я чувствовал глубокую растерянность.
— Что это ты? Поник…
— А вы как же? С ними?
Она повела головой.
— Нет. Я, как решила, к старикам уйду. Пропишу и уйду. Пусть через исполком хлопочут.