— Значит, будут еще и полицейские — тихо сам себе сказал Марк Леонидович и повернулся к женщине, как будто хотел и ей что-то сказать, но передумал и просто махнул рукой.
— Послушайте, Елена, ничего криминального в моем визите нет. И я даю вам честное слово, что не травил вашего шефа. Такой ответ вас устроит?
— Это не ответ. Конечно, человек подсыпавший яд будет все отрицать.
— Да зачем же мне это делать? — казалось, Маркела забавляла моя настырность.
— Этого я не знаю.
— Может, есть предположения?
Маркел явно издевался. Ну что ж — он хочет знать, что я думаю — я скажу.
— Я думаю, что вы предложили ему что-то незаконное. Директор отказался, и вы его отравили.
— Не смешите меня, Елена. Этого не было просто потому, что такого быть не может. Наши деловые интересы не совпадали никогда и ни в чем. В принципе я могу рассказать, что связывало и связывает меня с Владленом. Тем более, что сейчас это все равно станет известно, да я и не скрывал никогда. Скрывал Владлен.
Маркел достал сигарету. Закурил и начал рассказывать.
— На самом деле мы с Владленом родные братья. Мой отец умер, когда я был совсем маленький. Какое-то время мы жили вдвоем с мамой, а потом появился дядя Платон. Мама вышла за него замуж, и вскоре родился Влад. Наша мама была очень суровой и принципиальной женщиной. Я всегда побаивался её, а с дядей Платоном было легко и весело. Он возился с нами, играл и учил всяким разным мальчишеским премудростям. Но характер нашей мамы это тема отдельного разговора и возможно даже тема для диссертации не одного психолога, если не психиатра. Не знаю, была ли она когда-либо счастлива. Она была коммунисткой до мозга костей. Такой, каких в старых советских фильмах показывают. Строгая и правильная, но правильная какой-то книжной неестественной правильностью. Самыми важными для неё всегда были общественные интересы. Ей будто нравилось пренебрегать своими и нашими потребностями. В детстве я думал, что она нас просто не любит.
Я хорошо помню, как они поссорились с отчимом. На заводе был субботник, а он отпросился, сказавшись больным, и уехал в деревню вместе со школьным другом помогать кому-то крыть крышу. И в качестве оправдания сказал матери, что на субботнике работал бы бесплатно, а так ему пятнадцать рублей заплатили. Мать велела ему уходить.
Мы остались одни. Какое-то время отчим приходил с нами повидаться, когда матери не было дома, а потом перестал. Может быть, у него сложилась своя новая жизнь, а может кто-то сказал матери и она запретила. Не знаю. А с Владом всегда были очень дружны. Всегда. Было в нас какое-то сиротское братство. Я любил брата до самой его смерти.