Надо будет ее попросить еще раз предупреждать, если куда-то уходит. Хотя я полностью доверяла Диксону, даже радовалась, что он находил время для прогулок с Ханной.
Элиза и Келлан, судя по запахам их кухни, готовили лазанью. Я направилась к ним, чтобы помочь, но дорогу мне преградила Алиса:
– Бэль, грим потечет! Оставайся в гостиной. Мы и без тебя справимся!
Да уж, супер-гримм, который не трескался на моей ледяной коже, был предметом особенной гордости Алисы. Она перепробовала килограммы разных средств, пока не получила нужную консистенцию. И если грим растает и потечет – меня ждет упоительных полтора часа повторной гримировки. Ну, уж нет!
Пришлось развернуться и отправиться в гостиную. Устроившись у окна, снова наблюдала за тем, как прибой перекатывает мелкую гальку, меняя облик пляжа. Я задумчиво разглядывала холодные волны Тихого океана и вспоминала, как узнала о приезде моей мамы.
* * *
Удерживать Мо на расстоянии становилось все труднее. Все-таки мы с ней не виделись более двух лет со дня нашей свадьбы. Всевозможные отговорки по поводу учебы в Принстоне или внезапной болезни начинали становиться подозрительными. Эдуард стал беспокоиться по этому поводу, ведь он считал себя ответственным за безопасность всего клана. Мы должны были вести себя так, чтобы не вызывать ни малейших подозрений у людей.
Диксон предлагал слетать к ней зимой, пока пасмурных дней на Южном побережье будет максимум, но мы все никак не могли уловить самый удачный момент для поездки. Он разрывался между двумя сроками – Рождеством или последней неделей февраля. Но случай, как всегда, решил за нас.
Прекрасным декабрьским вечером, когда Ханна заснула в своей половине дома (дядя Келлан постарался на славу, когда книги стало некуда складывать, достроил еще две комнаты), мы с Эдуардом удобно расположились у камина после удачной охоты. Я взглянула на Эдуарда, в объятьях которого полулежала. Он задумчиво смотрел на огонь в камине и был похож на прекрасную статую – его волосы были, как всегда, взъерошены, а блики огня делали глаза похожими на жидкое золото. Когда мой взгляд скользнул по широким плечам и рельефной груди, то я отчего-то счастливо вздохнула. Не знаю, о чем он думает в такие моменты, но он вдруг посмотрел на меня, улыбнулся и наклонился надо мной, чтобы поцеловать. Его руки при этом начали медленно спускаться вниз, но тут внезапно зазвонил телефон, который я оставила на низком столике у камина. От огорчения я зарычала, думая, куда бы его зашвырнуть. Но Эдуард глянул на циферблат и сказал: