Я обняла Ханну за плечи и прошептала:
– О, дорогая! Прости меня!
– Прощена, – ответила моя не по годам взрослая дочь, – я готова изображать идиотку.
Она вздохнула и, поправив одежду, решительно пошла по направлению к лестнице.
Я же зашла в ванную и заменила линзы. Это заняло не более одной десятой секунды. В зеркало решила не смотреть – чтобы не нервничать лишний раз.
Мы с Ханной неторопливо спустились вниз. Картинка была идеальной – нарядно украшенный дом, свечи, подарки, атмосфера праздника. Прекрасная семья, клан Ричардсонов. Диксон стоял рядом с Эдуардом, держа его за плечи, как отец, гордящийся успехами своего сына. Они смеялись над какой-то шуткой, которую рассказала Элиза про детство Эдуарда. Что-то про его упрямство. Моя мама была абсолютно счастлива и полностью сосредоточена на рассказе Элизы.
Алиса и Джек сидели за роялем, смеясь и толкаясь, играли рождественскую мелодию в четыре руки. Алиса безбожно перевирала мелодию, от чего она стала больше походить на рок-балладу. Возле них на крышке рояля стояли тарелки с закусками. Лили и Келлан о чем-то ворковали на диване, рассматривая старый семейный альбом с фотографиями. И где они его взяли? И среди этого человеческого праздника, в комнате полной народу, был только один настоящий человек, который понятия не имел, что происходит на самом деле. Все были осведомлены о неизвестном бессмертном, который следил за нами. О том, что это значило. Мне очень хотелось утащить Алису на кухню и подробно расспросить ее о том, что же она увидела в видении, если оно у нее было.
Мы стояли внизу, я все еще держала Ханну за руку. Затем легонько подтолкнула ее к отцу. Эдуард вздохнул и, перехватив руку Ханны, подвел ее к Мо:
– Мо, это – Ханна.
Ханна стояла, неуверенно выдвинув плечи вперед, глядя на Мо. Ее проницательный взгляд был скрыт линзами, но нельзя было скрыть то, как она смотрела. Столько внимательной мудрости: казалось, что она смотрит не на лицо, а в самую суть человека. Не по годам взрослый человек. Это было так заметно, что я чуть не подпрыгнула. И уже ничего не исправить! Я начала нервничать, наблюдая за мамой.
Мо посмотрела на свою внучку, и я услышала, как задержалось ее дыхание. Все остальные тоже это услышали. Брукс нахмурился, Эдуард, увидев реакцию Мо, сжал челюсти. Повисла пауза.
Элиза, которая играла роль опекунши, непринужденно сказала:
– Ханна, это мама Бэль, я рассказывала тебе о ней.
– Надеюсь, что только хорошее? – медленно спросила Мо, все еще смотря на Ханну.
Она подошла ближе – сказывался опыт общения с детьми – и приветливо протянула руку Ханне.