Резко отрицательное отношение Толстого к буржуазной лжедемократии западных капиталистических стран выражалось и в его скептическом и критическом отношении к русскому буржуазному либерализму.
Либералы всячески примазывались к революции, разыгрывали из себя представителей «общенациональной оппозиции» царскому правительству, а на деле защищали эксплуататорские интересы крупной буржуазии, которая, говоря словами Ленина, не могла мириться с крепостничеством, но боялась революции, боялась «движения масс, способного свергнуть монархию и уничтожить власть помещиков».>35
Недоверие к либеральной фразе сложилось у Толстого еще в 60-е годы. В борьбе двух основных для пореформенных лет русской жизни общественно-политических тенденций — либерально-буржуазной и революционно-демократической — Толстой неизменно выступал против либералов, но не с революционных, а со своих особых позиций.
С этих позиций Толстой не мог подняться до понимания и признания того, за что боролся пролетариат, но отлично видел и понимал, что буржуазия крадется к власти. Ему было враждебно либеральное заигрывание царского правительства и буржуазных партий с народом. Одним из примеров того служит оценка, данная писателем первой Государственной думе, созывом которой царское правительство при активной поддержке буржуазных партий рассчитывало обмануть народ, отколоть крестьян от революции и ликвидировать этим революцию. Одному из своих иностранных корреспондентов Толстой писал о Думе так: «Я надеюсь, что обманчивость всего этого скоро станет всем ясна и что мы, русские, пойдем по другому пути».>36 Приписывая «людям, совершающим революции», корыстные, эгоистические цели и сурово порицая их за это, Толстой метко обличал и раскрывал предательскую сущность буржуазного либерализма. Но одно из глубочайших заблуждений писателя состояло в том, что он видел в подлинном вожде масс, в революционном пролетариате и его социал-демократической партии одну из разновидностей чуждого и враждебного народу буржуазного либерализма. Научная теория революционного пролетариата была чужда патриархально-крестьянскому миропониманию писателя. Поэтому Толстой не увидел и не понял созидательной роли пролетариата, не осознал его роли в совершавшейся в России революции, не видел принципиального различия между подлинными защитниками интересов народа и его скрывавшимися за пустой и звонкой фразой врагами.