— А я могу открыть дверь перед чужим гостем? — озадаченно запросила я подсказку зала — инструкцию у куратора.
Тот невозмутимо кивнул:
— Прецеденты имеются.
«Раз можно, то о чем базар? Есть клиент, значит, будет дверь», — мысленно согласилась я, несколько насторожившись при слове «прецеденты» и стоящей за этим очевидной реальностью, касающейся смертности кураторов и потенциальной опасности сей увлекательной, чего греха таить, работы.
— Если тебе действительно нужно именно туда, получишь свою Калахари, — пожала я плечами. Малая личная статистика переходов свидетельствовала: клиенты, уходящие порталами, оставались довольны конечным пунктом назначения.
— Каалахарну! — поправил Тинь-Тан, надув алые, как сок клубники, губенки.
Теперь этот мелкий обиделся, что я с первого раза не воспроизвела зубодробительно-географическое наименование цели. У меня вообще со скороговорками туго. Если сакраментальную историю сосущей Саши я еще могла повторить худо-бедно в приемлемом темпе, то стоило зайти речи о траве и дровах, как поленница у меня мигом менялась местами с мелкой растительностью. Стаська, гад, одно время специально выискивал самые языколомательные скороговорочки и хохотал как умалишенный над моими вольными импровизациями на тему.
— Да хоть в Сахару! — припомнив детские обиды, огрызнулась я.
Но мотылек меня уже не слушал.
— Пахнет сладко! — объявил он, потянув носом аромат, идущий от духовки, где доходила до готовности шарлотка.
«И этого кормить!» — обреченно подумала я и поскорее, пока решительный малявка не взял штурмом плиту, объявила: — Шарлотке еще пятнадцать минут печься. Придется подождать! Из готового есть рыба.
— Рыбу не ем! — категорично отказался мелкий привереда и устремился к новой цели, засеченной его внутренним локатором.
Обращая на минотавра столько же внимания, сколько на стену и утварь (может, он на крупные предметы как на живое вообще не реагировал?), Тинь-Тан метнулся к полкам кладовой. Он завис над банкой с цветочным медом, успевшим за давностью лет перейти из жидкого в твердое состояние. Да что там твердое. Продукт уверенно стоял на пути к стопроцентному окаменению. Подарочек с личной пасеки дедушки одного из сослуживцев на день рождения совершал этот сложный химический процесс, потому как у меня не поднялась рука передарить подарок, сделанный от всей души. Подруги иногда добавляли медку в чай, а я хранила его как НЗ на случай ангины. Иных путей реализации, из-за отсутствия тяги к сладкому у владелицы банки, не наблюдалось.
Так вот, Тинь-Тан завис у банки с выражением маньячного вожделения на кукольном личике и чуть ли слюной не истекал. Я возликовала! Пусть и мелкий, зато гость, которого можно угостить и уменьшить какой-то нескончаемый запас сладкого, без угрызений совести по перепихиванию подарочного продукта.