Первый звонок в отделение ФБР в Хаяннисе Барбара сделала 17 ноября все того же 1984 года. В этом захолустном отделении ее соединили с весьма компетентным человеком — ветераном ФБР с пятнадцатилетним стажем, специальным агентом Уолтером Прайсом. Прайс понял, что Барбара (она представилась) пьяна, возможно даже алкоголичка, но некоторые детали разговора не позволили отнестись к нему как просто пьяному бреду. В течение недели Прайс пытался созвониться с Барбарой, дважды заезжал к ней домой, но только 29 ноября они встретились. Барбара была пьяна, говорила то о поездке в Вашингтон, где Джон оставлял сообщения агенту «ка-джи-би», то о происках зятя Марка, который хочет отнять внука, то о попытках Джона завербовать их дочь Лауру.
Прайс отправил сообщение в вышестоящее агентство, в Бостон, о том, что Барбара — признанная алкоголичка и обозленная брошенная жена; кроме того, Барбара говорила о шпионаже Джона в прошедшем времени, — возможно, все закончилось двенадцать лет назад, когда Джон ушел с флота. Свидетельства женщины, которая беспробудно пьет и злится на бывшего мужа, который живет с женщиной вдвое моложе и не собирается отдавать мнимый долг, вряд ли убедят присяжных…
На сообщении Прайс проставил номер 65-0 — дело о шпионаже, а «0» — отсутствие реальной перспективы дела. В Бостоне донесение так и попало в папку «0» — бесперспективных. Не изменил ситуацию и звонок Лауры тому же Прайсу, в котором она подтверждала слова матери. (О реальных причинах звонка судить трудно; якобы Лаура хотела припугнуть отца, чтобы тот «надавил» на зятя, с которым сотрудничал, и заставил вернуть сына. Может быть, в каком-то ракурсе это покажется логичным и убедительным…)
Но машина ФБР все-таки работала. На очередном квартальном докладе Прайс сообщил в Бостонском отделении о контактах с Уокерами. Это было включено в рапорт отделения Вашингтону, а копия сообщения ушла в Норфолк. Там сообщение проанализировали агенты Дж. Уолфингер и Р. Хантер и посчитали необходимым навести справки. Вскоре было решено допросить Лауру. Этим 7 марта занялись агенты Каллиган и Вагнер; им удалось важнейшее — они поддержали убеждение Лауры, что для нее единственный способ заполучить сына — это сотрудничество с ФБР. Лаура дала подробные письменные показания, но реально она знала совсем немного; чтобы выяснить важнейший вопрос — продолжает ли Джон заниматься шпионажем, — с разрешения Вашингтона был организован телефонный разговор дочери с отцом.
Разговор состоялся 27 марта 1985 года и не дал прямых ответов на вопрос об участии Джона в шпионаже, но все же ФБР и Министерство юстиции нашли достаточно оснований для «разработки» Джона. 5 апреля было получено судебное разрешение на установку подслушивающих устройств в доме, офисе и на яхте Джона Уокера. Однако практически ничего просто даже подозрительного телефонное прослушивание не давало. Тем не менее агент Хантер, который непосредственно вел дело, да и вашингтонская штаб-квартира «вцепились» в семью Уокеров крепко. Не забывал о деле и агент Паттерсен на противоположном конце США.