Отсутствие автомата вовсе не означало, что Александр был безоружным. Он никогда не расставался со Стечкиным, находившемся на поясе в оперативной кобуре. Мгновение и оружие оказалось в его руке, еще одно и оружие уже направлено на хищника с выключенным предохранителем. Заполучив новую игрушку, Александр потратил много времени на тренировки и как видно не зря. Все произошло без участия его разума…
А вот что делать дальше было абсолютно непонятно. Если бы он был с боку, то никаких проблем. Наталья сейчас лежала на спине, а зверь находился сверху. Но с позиции которую занимал Ладыгин стрелять было неудобно. Ни волколак, ни Лебедева и не думали быть неподвижными, каждый из них двигался, причем ничуть не согласовывая свои движения. При этом он рычит, а она визжит на одной протяжной, зубодробильной ноте. Конечно же то что она не болтается безвольно куклой, и все еще жива, радует. Но как выстрелить в хищника и при этом не попасть в саму девушку?
Все это заняло не больше пары стуков сердца. С третьим, Ладыгин уже летел вниз, выставив свои ноги как таран. Будь ты хоть трижды волколак, и обладай большой массой, ты не сможешь проигнорировать живой снаряд весом в девяносто кило. А уж если эти девяносто кило бьют тебя в плечо, то ты как минимум опрокинешься на бок.
По сути так и произошло. Зверя отбросило на бок, Александр при этом приземлился на пятую точку. Его ноги обрушились грудь спасаемой девушки, выбив из нее дух и оборвав ее крик. При этом в его пасти остался карабин Лебедевой. Как видно, не успев воспользоваться им, она все же успела его выставить перед собой, что и спасло ей жизнь, когда хищник попытался вцепиться ей в горло.
Теперь все было просто и понятно. Вот он ошеломленный зверь, пытающийся подняться и броситься на нового противника. И никого на линии огня. Палец утопил спусковой крючок и тут же отпустил. Первая двойка пришлась в плечо и шею хищника. За ней последовала еще одна, потом еще, еще. Затем послышался голос более веского аргумента в виде АКМа в руках Вертинского…
– Наташа, ты как?
Ну вот. Благодаря его безрассудству Лебедева вроде как осталась жива. Ну во всяком случае со всхлипом пытается втянуть в себя воздух. А он даже не может предстать перед ней во всей красе. Вместо него ей помогает Сергей. А он… А что он. Он вообще боится открыть рот, так как тогда очень даже может заорать благим матом. Поначалу-то ничего не почувствовал, но теперь… Ох и знатно же он приложился копчиком!
– Й-а-а на-арма-ально.
– Точно нормально? Ты в крови, – не унимался заботливый Вертинский.