Это было последней каплей.
Тамара, не ответив, поднялась, вызвав гримасу удивления и недовольства на рыхлом лице собеседницы, и вышла в коридор.
Через секунду тонкие пальцы ее уже крутили диск телефона.
— Евгений Измаилович? Это Тамара. Ваше предложение еще в силе?
Трубка что-то восторженно забулькала.
— Хорошо. Я сейчас приеду.
Трубка заголосила так, что Тамара даже отставила ее подальше от уха.
— Ночью? Одна? — заполошенно кричал Евгений Измаилович. — Томочка, только скажите, где вы, и я через минуту заберу вас на машине!
— Я буду ждать вас на перекрестке у транспортного института. С той стороны, где сквер.
— Я уже лечу!!!
Тамара положила трубку и стала обуваться.
— Ты куда? — удивился Степан, вышедший в кухню за чистой тарелкой.
— Гулять, — сказала Тамара с вызовом.
— Том, подожди, как гулять? — растерялся Степан. — А гости?
— Это твои гости, вот ты их и развлекай. Мне они уже поперек горла стоят. — Тамара накинула шубу.
— Если ты уйдешь, что я им скажу?
— Скажи, что твоя жена ушла заводить ребенка! — усмехнулась Тамара и хлопнула дверью.
На улице огромными пушистыми хлопьями валил снег. В сквере у транспортного института веселая компания поздравила Тамару с Новым годом, она выпила предложенной водки и, пожелав на прощание незнакомым людям счастья, уселась в подъехавшую машину.
— Тамарочка! — раскрыл объятия Евгений Измаилович.
— Поехали кататься! — почти приказала Тамара. — Я хочу напиться и безумствовать!
— За чем дело стало?! — понятливо улыбнулся Евгений Измаилович и открыл ящик, стоящий на переднем сиденье. Там было все — от шампанского и водки до экзотических фруктов, которые зимой достать было практически невозможно. — Вася, поехали, — сказал Евгений Измаилович шоферу, и машина тронулась с места...
Ирина Михайловна старалась изо всех сил. Напротив нее сидел молодой, подающий большие надежды в медицине аспирант Миша и смотрел на нее восторженными глазами. Ирина Михайловна сияла, рассыпалась бисером лести и выглядела лет на десять моложе своего возраста. Аспирант ловил каждое ее слово и все норовил поцеловать руку.
«Ты у меня еще попляшешь! — злорадно вспоминала она Вадима, словно невзначай поглаживая курчавую голову аспиранта...
...Вадиму Сергеевичу было не до плясок. Он вышел из операционной, устало стянул с лица марлевую повязку.
Пожилая женщина, всю ночь просидевшая в коридоре, как привидение поднялась ему навстречу. Измученные глаза уставились на врача с болью и надеждой.
— Идите домой, — сказал Вадим Сергеевич и закурил. — Идите отдыхайте. Все будет хорошо...
Лицо женщины исказилось, и она беззвучно заплакала...