— Глебушка, завтрак готов! — позвала его Ольга.
— Отстань от меня со своим завтраком! — сорвался Глеб, лихорадочно соображая, где сейчас может быть Алина. Богатое воображение рисовало ему самые разные картинки — одна паскудней другой. Ольга обиженно ушла на кухню.
«Может быть, Алина в мастерской?» — предположил Глеб. Но звонить в мастерскую из дома и долго выяснять, так это или нет... Ольгу и без того настораживали его звонки.
Глеб собрался в пять минут.
— Я ушел, — сообщил он жене, стоя уже на пороге. — Буду поздно. Если не приду — позвоню.
Та не ответила, пряча заплаканные глаза.
В мастерских царило сонное царство. В комнате Игоря вповалку дрыхли несколько бесприютных художников, на столе среди объедков и окурков стояла недопитая бутылка водки. В коридоре на диванчике спал Илья.
Глеб с трудом растормошил Вилярского.
— Алину не видел?
Женька мотал головой и стал соображать только после того, как Глеб влил в него полстакана водки.
— Эту золотоволосую, что ли? — Вилярский закурил и снова наполнил стакан.
— Ее. Была она здесь?
— Утром, с каким-то мальчишкой Илюху сюда притащила, — мучительно вспоминая, сказал Женька.
— Во сколько? С каким мальчишкой? Откуда они пришли? — засыпал его вопросами Глеб.
— Подожди, не части, — поморщился Вилярский. — Блин, башка раскалывается... Давай с тобой выпьем. Водку будешь?
— Буду! — неожиданно для себя сказал Глеб и выпил с Вилярским.
— Я спал уже, — продолжал вспоминать Женька. — Они чуть дверь не выбили, потом втащили Илюху и смотались.
— Куда они поехали?
— Мне-то откуда знать?! Они мне не докладывали.
— Что хоть за мальчишка-то был? — продолжал допытываться Глеб.
— Молодой какой-то, — пожал плечами Женька. — По-моему, я его тут как-то видел...
Глеб досадливо поморщился: полагаться на память Вилярского, которого никто никогда, даже за работой, не видел трезвым, было смешно.
Глеб вышел в коридор, снова набрал номер Алины. Длинные гудки привели его в состояние, близкое к бешенству. Недолго думая, он принялся будить Илью.
Только после вылитой на физиономию кружки холодной воды Илья стал подавать признаки жизни. Выражались они в стонах и посыланиях к такой-то матери всех и вся, в частности человека, мешающего спать. Глебу пришлось снова прибегнуть к единственному действенному средству. Он отобрал у Вилярского остатки водки и дал ее Илье. Илья выпил, и лицо его приняло более-менее осмысленное выражение.
— Ты Алину видел?
— Ну, — кивнул Илья.
— Откуда она тебя сюда принесла?
Илья мучительно задумался.
— Не помню, — признался он.
— Женька сказал, что она с каким-то парнем утром притащила тебя сюда. Ты уже на ногах не стоял.