— Кис, не раздражай! — выныривает из сумрака толстый, невысокий упырь и застывает около тощего.
— Мальчики, зачем так грубо? — притворно негодует Выходцева. — Я здесь, вы рядом… — мурлычет игриво, но на деле теряет самообладание. В нетерпеливом ожидании нет-нет, да и всматривается во мрак леса. Где же помощь?.. — Большая дружная компания. Мир? — надламывается голос.
Угрюмое молчание давит. Пугающую тишину нарушает монотонный плач дождя — ударами по листьям, земле… Но даже через стену воды пробивается запах смерти, щекоча нервы до предела. От ламий исходит необузданная злоба, жажда крови. Ужасающая мощь и сила вековых монстров — опытных, безжалостных. В этот раз загнали не рядовые кровопийцы — умелые охотники. Ещё секунда, и бросятся. Что ещё говорить? От страха путаются мысли, но чёрт возьми, как же сдаваться не хочется!
— К тому же я нужна живая и невредимая… — спешно находится Катя.
— У нас приказ доставить тебя живой, — сплёвывает тощий и криво оскалится: — Что касается невредимости… — на секунду задумывается: — Ты об этом слышал? — бросает через плечо в мрачную пустоту леса.
— Нет, — зеленоватая тень отделяется от черноты. Показывается ещё одни ламия. Крупный, высокий. — К тому же ты не умрешь, — звучит зловеще. — Пару дней и кровоток в норме. Ты — кошка, тварь живучая. На тебе быстро заживёт…
Грудь будто сковывают цепями. Не поддаваться страху! Катя судорожно глотает воздух:
— Полу… кошка… — выдавливает и осекается. Крупный ламия злобно смотрит из-под густых бровей. Глаза словно огромные дыры — бездонные, леденящие душу. Они ужасают.
Чутьё навязчиво пульсирует: тянуть время, — но паника вспыхивает как огонь — где же спасение?
Ливень заканчивается, как по мановению волшебной палочки. Снова доносится другой запах, тот самый, чужой — насыщенный и цельный. Невиданный зверь уверено приближается. Кто он? Собака? Волк? Медведь?
Выходцева обеспокоенно кидает взгляд поверх кровопийц. Густые кусты и низкорослые, кривые берёзы отгораживают поляну от сосен, елей. Посторонних звуков не слышно, но существо мчится. Так подсказывает интуиция. Оно не пугает — поможет.
Катя вновь смотрит на ламий — хищно ухмыляются, наблюдают исподтишка. Уверенные в себе охотники, знающие — загнали добычу в ловушку.
— Поговаривают, что твоя кровь особенная, — протягивает худой и кивает полному: — Слышь, ты кошатину пробовал?
— Как-то не посчастливилось, — смачно облизнувшись, хохочет кровопийца, — но я…
— Твари приближаются! — от охрипло-низкого голоса ещё одного кровопийцы по спине пробегает неприятный морозец. Катя метает взгляд на соседнее дерево — там притаившись, на корточках сидит последний упырь. Высокий, мощный, как тяжелоатлет. Джинсы и футболка обтягивают точно вторая кожа. Бугры мышц ужасают размером. Светловолосый, круглолицей. Бездонные глаза, массивный, кривой нос, узкие губы. На лице неприкрытое злорадство. Клыки удлинены, сверкают, будто острия шил.