Такие вещи русский человек определяет с лету, даже не пройдя спецподготовки. Мазуру моментально стало ясно, что загадочный блондин начал гульбу, пожалуй что, недельку назад и с тех пор не просыхал, как тряпка, которой вытирают стойку в пивбаре. Он сидел, выложив руки на стол, — один локоть в тарелке с заливной рыбой, второй философски попирает в лепешку раздавленное пирожное — смотрел на Мазура насквозь остекленевшим взглядом и не рушился на пол только оттого, что его поддерживала высокая спинка и подлокотники. Громко икнул в напряженной тишине и вновь застыл живой иллюстрацией к лекции о вреде алкоголя.
— А это, случайно, не мистер Кук? — непринужденно спросил Мазур у хозяина.
— Неподдельный, смею заверить, — проговорил хозяин негромким приятным баритоном.
— Никакой не Кук, правда, зато — американец и инженер. Выполнил все, что требовалось, — и решил я, друзья мои, поставить эксперимент. Вульгарно говоря, споить. Прекрасно прошло, знаете ли… — Он не без гордости покосился на слепого и глухого к происходящему «мистера Кука», восседавшего соляным столбом. — Теперь могу вам с законным удовлетворением представить: урожденный гражданин США, по тамошней конституции имеющий право стать президентом, и в то же время типичнейший сибирский алкаш, такой, что любо-дорого. Даже белая горячка стала совершенно славянской — чертики, медведи, шишки кедровые языками дразнят… Привык я к нему, болвану. Отпустить на историческую родину рука не поворачивается — у них же там гражданские свободы и права личности, сумасшедшие на воле ходят, никто тебя не повяжет, пока на крышу не залезешь и не начнешь из автомата по прохожим палить… При тамошней вседозволенности он через месяц тапочки откинет при полном равнодушии окружающих, с моста в Гудзонов залив сиганет, только пузыри пойдут… Жалко. У нас ему благостно — когда начнет из-под кровати чертиков горстями выгребать, доктор его живенько приводит в христианский вид за пару деньков, даст отлежаться немного, в баньке как следует попарит, и можно начинать заново…
Все это было произнесено с легкой улыбкой, непринужденно и обаятельно, хозяин словно бы не замечал на гостях тяжелых кандалов, побрякивающих при каждом движении. Мазуру даже стало казаться, будто витающее над заимкой безумие обрело аромат и ореол, невесомой дымкой окутывающий горницу… Он зажмурился на миг, встряхнул головой.
— Что же вы, господа, сидите? — спохватился хозяин. — Прошу, накладывайте, что на вас смотрит, поухаживайте за дамой, майор, налейте ей шампанского… А сами как, водочки?