— В луже на костре?… Ну как… Относительно… Я вот, еще в школе когда учился, на турслеты ходил. Два раза, — заговорил молчавший до сих пор Игорь. — Ох и перепились же мы там… — добавил он мечтательно и шумно вздохнул, не иначе — от приятственных воспоминаний.
— Турслеты? — переспросил Миша с сомнением. — Турслеты, это, конечно, хорошо… А ты, Серж, что скажешь? Тоже пьянствовал на девственном лоне? — наш несостоявшийся военачальник, похоже, крепко взял инициативу в свои привыкшие ворочать многопудовые тюки руки. И слава богу. Пусть кесарю будет кесарево.
— Не-а. Я, понимаешь, эта… болел все время. И весной, и осенью. А на лето меня отправляли в пионерлагерь. Или на юг возили, в Ялту… — взгляд Сергея, как давеча взгляд его напарника, подернулся мечтательной поволокой.
Везет же человеку. Меня вот на море ни разу не вывозили, слишком уж далеки от нас все теплые моря… Правда, когда мне было лет семь, мы с мамой ездили в столицу, но экскурсия эта закончилась для меня достаточно плачевно: возле ВДНХ я решил скатиться с гранитного пьедестала высоченной, саблеобразно взмывающей в дымное московское небо ракеты. Дело было зимой, гранит был скользким, и мама сказала, что я непременно упаду и выбью зубы, но я упрямо полез — и, конечно же, упал. И выбил передний зуб (потом мне несколько месяцев пришлось проходить с белой металлической коронкой, что, вкупе с темными волосами, делало меня похожим на вокзального цыганенка). А мама вместо того, чтобы пожалеть меня, удовлетворенно оглядела мою окровавленную физиономию и еще поддала — за неверие в ее пророчества. В общем, на обратном пути я почти все время лежал на верхней полке, обратив пострадавшую от отечественной космонавтики рожицу к грязному стеклу и уставив потерпевшую от тяжелой маминой длани пятую точку в серый, в потеках, потолок пассажирского вагона…
Урок был усвоен на всю жизнь.
…Хотя нет, на счет моря я вру: после первого курса часть студентов истфака отправили на археологическую практику (ее-то и имел в виду Мишель, когда упоминал о моем «некотором опыте»). И не куда-нибудь в таежные дебри, непонятно чьи курганы вскрывать, а в Болгарию. И мне страшно повезло: я каким-то чудом в эту группу попал, хотя не имел на факультете никакого блата и отнюдь не блистал ни на экзаменах, ни в течение обоих семестров в целом. Копали мы римскую колонию Деултум недалеко от курортного города Бургас и каждый божий день после раскопок ездили на море. О, это море! — теплое, мягкое, ласковое и глубокое, как декольте… Золотое было время… «Ох и перепились же мы там!» — вспомнив счастливые два месяца практики, невольно процитировал я Игоря и широко ухмыльнулся…