— Все хорошо, — успокоил он. — Пока все нормально.
Глупо ссориться в минуту опасности, ругала себя девушка. Тем более что битва за жизнь могла в любой момент оказаться проигранной. Перебрав в уме несколько нейтральных тем для разговора, она попыталась вновь завязать беседу.
— Где вы учились музыке?
Блайт боялась, что он не ответит. Но после непродолжительного молчания, Джас все-таки начал свой рассказ:
— Когда я был маленьким, с нами по соседству жила одинокая дама средних лет. Дома у нее стояло пианино, и я частенько забирался к ней в сад, чтобы послушать, как она играет. Как-то раз она заметила меня и страшно перепугалась.
— И что она с вами сделала?
— Устроила мне основательную выволочку. Потом она предложила заниматься со мной музыкой в обмен на то, что я буду стричь ее газон. Само собой, я с радостью согласился.
— Я где-то читала, что музыкальность довольно часто встречается среди вашего брата-математика.
— Да, бывает. Последователи Пифагора тоже верили, что мир держится на числах и нотах.
Опять этот Пифагор, с досадой подумала Блайт. Он чересчур много говорит о Пифагоре и слишком мало о себе.
— За что вы не любите своих братьев? — спросила она.
— Это взаимное чувство, — хмыкнул Джас. — Они были против, когда их мать решила выйти за моего отца, и, вполне естественно, возненавидели меня, едва я родился.
— А сколько вам было лет, когда умерла ваша мать?
— Четырнадцать. Меня поместили в приют, а братья разъехались, кто куда.
— Но почему вас не оставили с отцом?
— В силу своей работы он редко бывал дома.
Блайт подумала, что ребенок дороже и работу можно было бы сменить.
— Что он за человек? Это от него вы унаследовали способности к музыке? Или от мамы?
— Ни от того, ни от другой.
— Однако его не раздражало, что вы берете уроки?
— Нет. Его не раздражало ничего, на что не надо было тратить деньги.
— Однако отец отправил вас в университет?
Звук, который издал Джас, напоминал сухой надломленный смешок.
— Я был очень способным. Учитель математики в школе, где я учился, и миссис Пейдж — преподавательница музыки — помогли мне поступить. Я до сих пор признателен ей за это.
— Надеюсь, с ней вы общаетесь?
— Она умерла несколько лет назад.
Коттедж снова затрясло, что-то где-то затрещало. Джас включил фонарик и посветил наверх. Еще один кусок разбухшего потолка готов был упасть, медленно отваливаясь от перекрытий. Джас выключил фонарик.
Был у Блайт еще один вопрос, который она задала с замиранием сердца:
— Какой была ваша жена? Где вы с ней познакомились?
Довольно долго Джас молчал, потом осторожно, будто боясь сказать лишнее, стал рассказывать: