И всегда знал, как он был эгоистичен по отношению к Селене. Ник пренебрегал ее чувствами, следуя за собственной мечтой. И даже когда их пути разошлись, он ждал, что она изменит решение. Для чего? Чтобы убедиться, что она не сможет без него? Чтобы потешить свою гордость. Пожалуй, это характеризовало его не с лучшей стороны.
Он посмотрел на Дарси и взял ее за руку. Его улыбка была полна раскаяния.
– Бабушка права. Моя гордыня возобладала над остальными моими чувствами. И ты права, Дарси. Я и так чувствую себя виноватым перед братом. Не хочу это усугублять.
Она прижалась к нему:
– Ты не сердишься на меня за то, что влезла не в свое дело?
– Нет. Я сержусь на себя за многое, включая то, что только что сказал тебе. Ну… про туристку. – Он поморщился. – Я оскорбил тебя, и, кроме того, это ужасная ложь. Ты значишь для меня очень много, Дарси. Сможешь меня простить?
Вместо ответа, она его поцеловала. И спросила:
– Это означает, ты идешь к ним на ужин?
– Нет. Это означает, мы идем.
Когда она открыла рот, чтобы возразить, он добавил:
– Не вздумай отказываться. Я хочу, чтобы ты пошла… ты нужна мне там.
Она улыбнулась:
– Как я рада, что они получат твое благословение! Селена сказала – это единственный подарок, который им по-настоящему нужен.
Ник, который уже победил гордыню, спросил сейчас свое сердце и нашел ответ:
– Я дам им мое благословение, но, думаю, я могу дать им кое-что еще.
Ужин был запланирован не в ресторане, а в доме Костасов. Точнее, во дворе, украшенном по случаю белыми лентами и цветами.
Хотя праздник был скромным, мама и бабушка Ника последние два дня провели на кухне. Кроме родственников с обеих сторон, ожидались несколько друзей жениха и невесты и, собственно, они сами. Ник решил, что при такой небольшой аудитории легче пережить свое смирение.
В доме аппетитно пахло бараниной и овощами. Дарси держалась спокойно, но не выпускала руку Ника из своей. Он ценил ее поддержку. Он ценил ее саму. Если бы не ее вмешательство… Нет, больше того: если бы она не появилась в его жизни, он бы никогда не пошел на тот шаг, который собирался сделать. Ник бы просто вернулся в Нью-Йорк и оставался запертым в клетке горького разочарования, вдали от семьи, злясь на брата, с которым они всегда были лучшими друзьями.
«Любовь милосердствует…»
Сейчас, когда они входили в открытую дверь, ведущую во двор, он сжал руку Дарси еще крепче. Не только потому, что нуждался в ее поддержке. Он не хотел ее отпускать. Никогда.
Бог в помощь. Сейчас Ник полностью понимал, как тяжело пришлось брату. Любовь не спрашивает разрешения – она просто приходит. Даже когда не ищешь. Даже когда время кажется совсем неподходящим. Это страшно и… восхитительно. И отталкивать ее бесполезно.