— Мин херц, как поживает прелестная Катерина Алексеевна? — спросил он медово улыбаясь.
Думающий о прошедшем разговоре царь не сразу включился в беседу. Погружённый в свои мысли, он с застывшим взглядом смотрел куда-то мимо него. Однако светлейший не унимался:- Я что не то спросил или ты не хочешь ни с кем о ней говорить?
Царь потёр висок. Светлейший внимательно смотрел на него.
Пётр нетерпеливо пожал плечами и, вздохнув, взглянул на любезного друга. Чего он хочет с него? Разве не понятно! Он любит Катеньку от ноготка до макушки. Любит до безумия, но говорить об этом ни с кем не хочет. Ни с одним человеком. Любопытство друга не вполне объяснимо и доходчиво. Ведь он предупредил на этот счёт Меншикова. Неужели ж мало? Ясно, что Меншиков забывался. Неужели ж не перегорело, иначе чего он добивается? Пётр сделал интригующую паузу и мысленно улыбнулся.
— Угадал. Она моя жена. И это только наши с ней дела. Понятно? — ответил он резко, когда молчание затянулось.
Светлейший оторопел. Какая жена? Он что тайно обвенчался? С него станется… Да нет не может быть… Меншиков забывшись засунул палец под парик. Двух девочек уже прохлопал, эта мартышка родила ему. Правда, они не претендентки на трон, чёрт с ним пусть живут… На что наметилась эта таинственная особа понятно. Царицей быть хочет. Но через него, светлейшего, ей не перескочить. Такому не быть! А её соплячки? Может всё же не тянуть?… Хотя на что они, какая от них помеха. Ладно, пусть пока живут, бабы на трон не сядут. Да ещё не законнорождённые. Но вот с сыновьями пришлось быть не добрым. Помогли благодетели Алексея, обеспокоенные новым потомством и престонаследием. Они, естественно, не понимают, что вступив в негласный союз с ними, Меншиков заботится отнюдь ни об них, а расчищает путь себе. Пётр, ожидая ответа, покашлял, торопя замешкавшегося друга. А тот отмерев, решил выяснить всё до конца:
— Не понял… Какая жена… Венчались? Тайно…
Петра перекосило. Почему он должен с ним что-то обсуждать. Что за манера лезть в чужие дела. Рявкнул так, что у светлейшего затряслись щёки:
— Без разницы. Я сказал, значит, так тому и быть! Обвенчаюсь при случае в более свободное время, сейчас не досуг. Я никогда не был так счастлив, как сейчас!
— Я рад за тебя, — пробубнил он. А что ему оставалось после такого довольного и радостного вида царя и раздражённого ответа.
— Ты говоришь это с такой горечью, — произнёс Пётр, сверкая глазами. — Аль приглянулась?
Несмотря на вспышку царя, у Меншикова отлегло от сердца. Ну говорить-то он может что ему вздумается… Бракосочетание царя он допустить не может. Наследников законных больше тоже. С Алексеем позже управится. Это не трудно учитывая его слабость и никчёмность. Но надо помнить — сейчас царь как никогда силён и может за милую душу решиться на такое безумие, как венчание, поэтому нужно быть начеку. До этого дня ему это удавалось. Он пугал Петра вспышками недовольства, шатанием… царь соглашался и не торопился выводить «свою голубушку» в свет. Но вот сегодня царь посвоевольничал… Меншиков кипел, правда, все свои планы хранил в себе, с собой советовался и сам их воплощал. Не дай Бог, кто прознается… Это предположение показалось настолько неприятным, что он невольно поморщился. «Придёт же такое в голову!» Кэт ему приблизить так и не удалось. Она принимала подарки, шептала: — «Я признательна, бесконечно признательна». Но это всё.