- Так, это уже ближе к теме, - обрадовался толстяк. - В милицию ты определенно не хочешь.
- Не хочу! - замотала головой Олеся.
- У Аси аппендицит, - вспомнил почему-то официант.
- Да? Ну хорошо, - вздохнул директор. - Так и быть, пожалеем тебя. Скажи спасибо маме, что ты такая кошечка.
Олеся нерешительно улыбнулась и двинулась к дверям, внутренне поблагодарив незнакомку Асю за то, что ее аппендицит каким-то загадочным образом влияет на настроение лысого толстяка.
- Куда? - удивился владелец кафе. - Куда собралась?!
- Вы ведь меня отпускаете! - не поняла Олеся.
- Отпускаем? Да с какой стати? Будешь драить пол и убирать со столов. У нас одна из уборщиц в больнице с аппендицитом - слышала?
- Драить пол? - не поверила своему счастью Олеся. Всю жизнь она только об этом и мечтала - помыть в свое удовольствие полы в общественном месте.
- И помни: чтобы отработать свой долг, ты должна, по идее, пять дней у нас пахать. Но мы тебя, за красивые глазки, пожалеем. До вечера поработаешь, потом отпустим. Топайте, друзья!
- Легко отделалась, - сказал парень Олесе, конвоируя девушку обратно в зал. - Могли бы и в милицию сдать. Но шеф у нас добрый. Смилостивился.
Олесю быстренько экипировали шваброй, ведром, тряпкой, оранжевым передником и пустили в автономное плавание. Целый день она трудилась, как никогда в жизни, доблестно отрабатывая съеденные пирожные и мясо по-французски - она была честной девочкой. Ее своеобразные взаимоотношения с ведром и шваброй (вручить Олесе швабру было то же самое, что посадить ее за пульт космического корабля), а также умопомрачительный "вид сзади", когда прелестная уборщица наклонялась к ведру, спровоцировали удивительную закономерность - многие клиенты кафе (мужчины) сидели и сидели за своими столиками, делали новые заказы и не хотели уходить. Выручка кафе в этот день в два раза перекрыла обычную планку.
Глава 25
Необходимость участвовать в выборах, что-то предпринимать в этом направлении, комбинировать, суетиться, рекламировать сверх меры себя и свои заслуги - все это вызывало у мэра Суворина чувство некоторого раздражения. Он добросовестно работал, не воровал, не грабил городские внебюджетные фонды, не брал взяток (деньгами уж точно), а если и пользовался преимуществами своего положения, то лишь самую малость, только затем, чтобы подстраховать финансами будущее любимой дочки и внука. Не зарывался, конечно, знал меру. Зачем были нужны июньские выборы, если, по мнению Суворина, он безупречно соответствовал занимаемому посту, засыпал с мыслями о благополучии шлимовцев, делал все, чтобы в их домах не кончалась горячая вода, чтобы не закрывались детские сады и функционировали бесплатные столовые. "Разве найдешь мэра лучше?" - искренне думал Валерий Александрович. Однако устав города отменить было нельзя, и каждые четыре года полагалось проводить выборы.