- Кстати, вчера я познакомился с московской журналисткой. Мария Майская.
- Мария Майская? Знаю, знаю. Читал ее статьи. В газете "М-Репортер". Веселенькая такая газетка. Боевая. А что представляет собой Мария Майская?
- Милая такая девочка, - слабо улыбнулся Валерий Александрович,, вспомнив яркую, красивую журналистку у дверцы своего служебного автомобиля. Ее светлые волосы блестели на солнце, абрикосовое платье подчеркивало загар. Знал бы Валерий Александрович, как он ошибается. Мария Майская никогда в своей жизни не была милой девочкой. Она была стервой.
- Старше Олеси?
- Конечно, постарше. И зачем "М-Репортеру" понадобился наш Шлимовск? Именно в этот момент?
- Выборы! - объяснил Игорь.
- Ну, выборы. Эка невидаль.
- Я думаю, для них Шлимовск как город Глупов.
- Салтыкова-Щедрина?
- Да. Это я еще в школе читал. Город, как квинтэссенция российской действительности. Россия в миниатюре.
- Ясно. Когда Маша доберется до Елесенко, тот будет в экстазе.
- Почему?
- Она хороша собой. Блондинка. И вчера, когда она догнала меня на улице у мэрии, на ней было платье размером с носовой платок.
- Вот пусть Елесенко и оттянет на себя всю журналистскую страстность Марии. Чтобы она не слишком интересовалась нашими личными проблемами. Хотя...
- Что?
- Судя по статьям, эту девицу легче убить, чем заставить изменить курс. Настырная, вездесущая, язвительная.
- Так, только этого нам и не хватало! Местную прессу мы можем удержать от трескотни по поводу исчезновения Олеси и ребенка, а как бороться с любопытством москвички?
- Никак.
Игорь снова взялся за бутылку.
- Хватит! - отрезал Суворин. - Заканчиваем попойку.
- Мы же и не начинали, - удивился Игорь, но поставил бутыль на место.
- И все-таки ты распустился, зять. Держи себя в руках.
Игорь покаянно опустил голову.
- Страдаю, - напомнил он.
- Но я ведь тоже! - горько сказал Суворин.
- Ваша тактика подавления эмоций, Валерий Александрович, чревата саморазрушением.
- Разве?
- Конечно. Надо выпускать зверей на свободу, иначе они изгрызут вам все внутренности.
- Точно, грызут. Такая тоска меня гложет, Игорь! Если Олеся и Валерка не найдутся, то не знаю, как мне дальше жить.
- Я тоже. Столько лет ждал ребенка! И вот...
Суворин и Шведов погрузились в свои невеселые думы, как в бассейн с водой. Но если Валерий Александрович, оптимист по натуре, время от времени всплывал наверх и хватал ртом воздух надежды, то Игорь, с максимализмом молодости, опускался на самое дно отчаяния.
Сказать, что Олеся была абсолютно голой, нельзя - на ее лице все же оставалась губная помада. Туманная поволока, застилавшая взгляды парней, и их разинутые от вожделения рты свидетельствовали, что в последующие минуты биография Олеси пополнится еще одним приключением, вспоминать о котором ей будет и больно, и стыдно. Она вжалась в стену около кадки с развесистой искусственной пальмой, наивно пытаясь замаскироваться под кокосовый орешек. Не вышло! Гориллообразный соратник подлого Юры и сам Юра медленно подбирались к обнаженной модели, и остановить насилие мог, наверное, только спор между друзьями - кто будет первым. Но они и не пытались спорить на эту тему. Очевидно, роли в предстоящей забаве были давно распределены.