Краснов понял, что тот взвешивает все нюансы, за и против, просчитывает все варианты дела. Он хотел жить и поэтому прикидывал в уме, как преподнести историю, чтобы не навредить себе и главное, могущественному и мстительному Шалому.
— Ну ладно, все равно конец. Или от тебя или от Шалого, — заключил он. — Но во втором варианте хоть поживу некоторое время, если, конечно, ты меня сразу не грохнешь. — Он вопросительно взглянул на Краснова.
— Это у тебя менталитет убийцы, а я законопослушный гражданин и людей за деньги не стреляю, — возразил Сергей. — Мне тебя убивать нет резона, но если ты будешь молчать, то… — он сделал паузу, — не отпускать же тебя.
Ступа поник, собирался с мыслями, а потом начал:
— Несколько дней назад я…
— Стой, стой, — перебил его Краснов. — Я возьму видеокамеру и запишу твое признание. — Он схватил бригадира за шиворот и поволок к «десятке». Пока тащил, тот перебирал ногами, помогал ему двигаться.
Сергей бросил Ступу у переднего колеса машины, а у заднего парился и нервничал Блэк.
— Вот, доставил твоего дружка, — обратился к нему детектив. — За свои злодеяния будете отвечать вместе.
Подельники переглянулись, но долго смотреть в глаза друг другу не стали — отвели взгляды. Говорить они тоже не были расположены и поэтому молчали и сопели каждый себе под нос.
Сергей достал из бардачка визитку, вынул видеокамеру, включил ее и направил объектив на Ступу. Засветилась красная лампа, и пошла запись.
— Ну, давай, — сказал Краснов, но бригадир тупо смотрел на сыщика и молчал. Тогда тот выключил камеру и положил ее на капот машины.
— Ну что, никак не можешь решиться? — снисходительно, по-дружески спросил он.
— Ты бы решился вот так сразу подписать себе смертный приговор? — Ступа занервничал.
— Я несколько дней назад подписал, но вот, как видишь, жив пока. Но из-за этой подписи развернулась вся эта история с перестрелками, погонями и захватами. Из-за нее меня вам заказали и вы за мной охотились — убить хотели.
Киллеры сурово смотрели на детектива — оценивали его намерения и психическое состояние. Но пока Краснов был спокоен и миролюбив. Пистолет его покоился у него за поясом — только рукоятка торчала.
— Ну ладно, давай порепетируем. Что ты скажешь? — Краснов обратился к Ступе. Тот молчал, но после паузы ответил:
— Я вообще ничего говорить не хочу.
— Но жить-то ты хочешь? — Краснов начал злиться.
— Жить хочу. Может, мы договоримся…
— Договоримся в одном случае — ты расскажешь, как и кто меня тебе заказал. Говори, потренируйся, ведь сказать это в камеру все равно придется, либо сейчас, либо после того, как я тебе обе ноги прострелю. Ну…