— А ничего. Едем в управление. Я вызвал всех на совещание на тринадцать ноль-ноль. Если, конечно, к тому времени мне пинка под зад не дадут.
— Не выгонят, — успокоил капитан.
— Как знать.
В тринадцать часов в кабинете полковника Максимова собрались все оперативники, расследующие дело «мясника». Был там и Алексей Фомин. Все расселись вокруг стола шефа и принялись деловито раскладывать папки с документами. Был здесь и судмедэксперт Канищев, и патологоанатом Петров и криминалисты Егоров и Холодов. Николай Иванович также вызвал и психолога Нину Морозову. Оперативники Фомин, Потапов и Шустов давно сидели в кабинете и тихо беседовали. Обстановка царила напряженная и тяжелая, чувствовалось, что в воздухе висит тревожное ожидание.
Максимов уже хотел начать оперативку, но вдруг зазвонил телефон, и Николай Иванович взял трубку. Алексей подумал, что если шеф опять услышит об очередном убийстве, то обязательно вспылит и разнесет аппарат вдребезги. Но этого не произошло. Звонил заместитель начальника МУРа по оперативной работе генерал Сомов.
— Здравствуй, Николай Иванович, — пробасил он.
— Здравия желаю, — официально отрапортовал Максимов. Хотя они с Борисом Андреевичем были давними друзьями и служили бок о бок больше двадцати лет.
— Зайди ко мне, — пригласил генерал.
— У меня люди собрались, совещание по делу, — строго ответил полковник.
— А я тебе хотел рассказать, что было на совещании у главного. Как меня там песочили.
— Представляю. А ты хотел меня, по цепочке так сказать?.. — догадался Максимов.
— Нет, просто хотел подбодрить, чтобы ты быстрее дело «мясника» раскручивал. А то ведь у тебя по нему ничего нет. Ни подозреваемых, ни улик, ни одного отпечатка пальца.
— Отпечатки есть и подозреваемая есть. Мы ее в розыск запустили, — нашелся полковник.
— Как есть?! — воскликнул генерал.
Алексей слышал разговор и понял, что шеф имеет в виду переданный Красновым фоторобот.
— Чего же ты молчал? Я бы доложил главному, может, пи…лей поменьше получил бы. — От негодования генерал начал материться.
— Вот сообщаю, поздно, но сообщаю, — оправдался Максимов. Он очень не любил, когда начальство его отчитывает, а тут как раз был повод…
— Ладно, я сейчас доложу, как ее фамилия?
— Нет фамилии и имени нет, только фоторобот.
— Ну, и это сойдет. А кто свидетель?
— Я пока не могу его назвать, но свидетель есть.
— Что за секретность, мы не с организованной преступностью имеем дело, а с маньяком. Можно сказать.
— Пока нет, — полковник не хотел называть имя Краснова, так как генерал знал его лично и сразу догадался бы, что оперативники пустили «утку».