— На мужчин полагаться нельзя, — снова вхожу в образ Иры.
— Мой муж был самым преданным семьянином, настоящим мужчиной. Надежным.
— Все они надежные. Обещают золотые горы, жизнь как за каменной стеной, уговаривают бросить работу, а потом пользуются нашей от них зависимостью. Где он теперь, ваш муж?
— Он умер.
Я замолкаю. Провалиться бы сейчас сквозь землю, а лучше испариться из ларька и исчезнуть из памяти бедной женщины. Продавщица, тем временем, завязывает пакет с печеньем.
— Пожалуйста. Что-нибудь еще?
— Да, если можно, двести грамм вон тех конфет, — указываю я в самый дальний угол, чтобы еще потянуть время.
— А вообще, вы правы, — продолжает разговор женщина. — В мире все ненадежно…
Но я ее уже не слышу. Безразличная интонация дикторши сменяется на торжественно-гневный тон.
— Сегодня днем в частном доме по улице Тельмана обнаружено тело пятилетней девочки. Ребенка нашла бабушка. Дело об убийстве направлено в следственный комитет при прокуратуре. По словам следователя, смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы. Девочка скончалась мгновенно.
На экране появляется молодой мужчина в форме. Кажется, его лицо было создано специально для телеэфира. Настоящий Ален Делон. Теперь я понимаю, что имели в виду горе-полицейские. Правильные черты располагают к себе и заставляют зрителя поверить: этот человек никогда не врет.
— Мы столкнулись со зверским преступлением, — говорит следователь. — Перед нами, безусловно, не несчастный случай, а умышленное убийство. Версию с ограблением мы так же исключаем — в доме убитой ничего не пропало.
— И как только такому молодому доверили вести громкое дело? — подает голос продавщица.
— Молоко, — указываю в противоположный угол.
Неожиданно лицо следователя на экране сменяется физиономией моей свекрови.
— Гадюка! — возмущается она, не забывая при этом улыбаться в камеру. — Пролезла в нашу образцовую семью! Ох, чувствовало мое сердце… Я всегда говорила сыну: эта детдомовская вертихвостка еще покажет себя!
— В убийстве несовершеннолетней Кати подозревается ее мачеха, — продолжает дикторша. — Двадцатичетырехлетняя гражданка России Дина Паукова скрывается от органов предварительного следствия.
На экране появляется моя фотография. Я замираю, женщина за прилавком наклоняется за бутылкой молока и, услышав «Вглядитесь в это лицо», поворачивается к телевизору.
— И пакет! — кричу я. — Положите все в пакет!
— Ах, да! — продавщица ныряет под прилавок.
Она достает пакет, оборачивается, чтобы взять чек и бросает взгляд на экран. В этот момент фотографию сменяет лицо дикторши.