Я попросила Ортензию придумать что-нибудь с ворохом розового безобразия, висевшего в двух огромных шкафах у меня в комнате. Почему мне вдруг разонравился розовый? — очередной каприз неуравновешенной невесты. Забегая вперед, скажу, что некоторые платья после переделки даже можно было одеть. Мы выбрали самые приличные — пару розовых и пару голубых, отпаривали оборки и срезали самые вычурные камни, убрали лишние юбки и Ортензия уже сама, изменила линию корсажа (я по прежнему категорически не собиралась одевать под платья каркас), чтобы можно было просто носить с поясом. Получились вполне милые платьица. Заручившись моральной поддержкой портнихи, я повеселела. И даже привлекла к свадебным хлопотам горничную Мари, она из всех девушек, вертевшихся вокруг меня показалась мне наиболее адекватной и разумной. Ни тебе бесконечных сплетен о окружающих мужчинах старше пятнадцати и моложе пятидесяти, ни глупого восторгания моей неземной красотой, ни двуличного сочувствия от предстоящей свадьбы я от нее, в отличии от многих других, не услышала. Девочка была покладистой и милой, жизнерадостной и веселой, дочь нашего главного лесничего. И пусть я тут на птичьих правах, но взяла под крыло и ее.
Неумолимо приближалось «время Ч». От родителей было ни слуху ни духу. Платье почти готово. Нервы более-менее приведены в порядок. После месяца ежедневных занятий и гор перечитанных книг, я чувствовала себя не в пример смелее и уверенней. По мне, так багаж знаний сейчас у меня даже больше, чем у Эльвиолы, прожившей в этом мире свои шестнадцать с половиной лет. Хромали у меня по-прежнему этикет и танцы (этикет, понятное дело никто мне не преподавал, а танцы я видела только издали, наблюдая за братьями, сами фигуры я запомнила, а вот практики нет). Ну да ничего, всегда можно подвернуть ногу и постоять у стены, или пожаловаться на несварение желудка и посидеть на диете. Еще меня беспокоило то, что во всей библиотеке я не нашла ничего из законотворчества королевства. То ли мой папаня вообще не интересовался действующими законами, то ли эти книги были припрятаны в другом укромном месте.
— Мари, можно с тобой поговорить? — я дождалась когда мы останемся один на один с горничной.
— Да, льера Эльвиола.
— Мне нужно тебя попросить об одной вещи. Ты ведь догадываешься, что я выхожу замуж не по своей воле? Это… трудно скрыть.
— Я что-то слышала об этом, льера, — девушка была на редкость корректна и вежлива.
— Так вот, я никогда не была с мужчиной и, право мне не ловко это говорить, но мне страшно… мама ничего мне не говорила об этой стороне супружества, и я…