— Если ты нанимаешь эту женщину, чтобы она присматривала за мной, как Нэнси, ты попусту тратишь деньги!
Тони через плечо взглянул на свою младшую сестру, которая накрывала на стол к завтраку.
— Думаю, в девятнадцать лет поздновато иметь няньку.
— Я тоже так думаю. Но Нэнси последние полгода не спускала с меня глаз, а с тех пор как она уехала, этим занимаешься ты.
Тони хотелось уловить в ее тоне хоть каплю злости, но нет, она говорила ровным голосом, словно сообщала прогноз погоды. Скажи ему кто-нибудь несколько месяцев назад, что он будет мечтать о проявлении эмоций у своей обычно далеко не сдержанной сестрички, — ни за что бы не поверил!
— Нэнси знает тебя с детства, естественно, она волнуется за тебя.
— Это Нэнси. А ты? — Сузи сухо взглянула на него.
— Я твой старший брат, мне полагается заботиться о тебе. — Он взял яйцо и приготовился разбить его о край миски, стоявшей перед ним.
— Я могу сама позаботиться о себе, Тони. Я хоть и калека, но не беспомощное существо.
— Ты не калека! — Он с силой ударил яйцо, оно разбилось, и скорлупа попала в миску.
— Хорошо, с физическими недостатками.
— Тоже нет! — взорвался он и, чертыхаясь, вылил содержимое миски в раковину.
Она достала пластиковую бутылку с апельсиновым соком из холодильника и пошла к столу, он чуть не вздрогнул при виде ее неуклюжей походки. Авария произошла полгода назад, а он все не мог привыкнуть: неужели это Сузи, которая всегда носилась, как ветер, обожала скакать на лошади…
— Ты не с физическими недостатками, — повторил он уже спокойно. — Врач сказал, что после физиотерапии ты станешь как новенькая.
— Почти как новенькая, — поправила его Сузи. — Я прохожу физиотерапию четыре месяца, а до сих пор передвигаюсь, как Квазимодо.
— И будешь проходить еще четыре месяца, если понадобится.
— Я устала. — Она закапризничала, как четырехлетняя девочка.
— Терпи! — Тони взял еще одно яйцо из холодильника и разбил его в миску. — Держись, даже если ты будешь брыкаться и кусаться, я потащу тебя на процедуры. Но и ты не сдавайся!
— Но это моя нога!
Она резко поставила бутылку с соком на стол и пристально посмотрела на брата. Глаза ее, такие же зеленые, как у Тони, блестели от возмущения. Но он радовался любой вспышке гнева — это было лучше, нежели равнодушие, с которым она последние полгода принимала почти все.
— Ты права, — попытался он успокоить ее, — но, черт возьми, я не позволю тебе сдаться.