Стихотворения (Дементьев) - страница 50

На первую страницу
И лишь в глазах, уже сухих,
Гас и смирялся свет весенний.
«О, только б жить! На мир смотреть.
И снова видеть солнце в доме.
Ловить его в свои ладони
И вновь холсты им обогреть…
Прекрасна жизнь!» – он говорил.
Он говорил, как расставался.
Как будто нам себя дарил
И спрятать боль свою старался.
1975

Бабушка Лермонтова

Елизавета Алексеевна Арсеньева
Внука своего пережила….
И четыре черных года тень его
Душу ей страдальческую жгла.
Как она за Мишеньку молилась!
Чтоб здоров был и преуспевал.
Только Бог не оказал ей милость
И молитв ее не услыхал.
И она на Бога возроптала,
Повелев убрать из комнат Спас.
А душа ее над Машуком витала:
«Господи, почто его не спас?!»
Во гробу свинцовом, во тяжелом,
Возвращался Лермонтов домой.
По российским побелевшим селам
Он катился черною слезой.
И откуда ей достало силы —
Выйти за порог его встречать…
Возле гроба бабы голосили.
«Господи, дай сил не закричать…»
Сколько лет он вдалеке томился,
Забывал между забот и дел.
А теперь навек к ней возвратился —
Напоследок бабку пожалел.
1979

Сестра милосердия

Слезы Мария вытерла.
Что-то взгрустнулось ей…
Мало счастья Мария видела
В жизни своей.
Мало счастья Мария видела.
И старалась не видеть зла.
Красотой ее мать обидела.
Юность радостью обошла.
А года проносились мимо,
Словно вальсы подруг.
Так ничьей и не стала милой,
Не сплела над плечами рук.
Так ничьей и не стала милой.
Но для многих стала родной.
Столько нежности накопила,
Что не справиться ей одной.
И, когда по утрам входила
В нашу белую тишину,
Эту нежность на всех делила,
Как делили мы хлеб в войну.
Забывала свои несчастья
Перед болью чужой.
Говорила: «Не возвращайся…» —
Тем, кто радостно шел домой.
На судьбу Мария не сердится.
Ну а слезы – они не в счет.
Вот такой сестры милосердия
Часто жизни недостает.
1975

Люблю

Спускалась женщина к реке,
Красива и рыжеголова.
Я для нее одно лишь слово
Писал на выжженном песке.
Она его читала вслух.
«И я люблю…» —
Мне говорила.
И повторяла:
«Милый, милый…» —
Так,
Что захватывало дух.
Мы с ней сидели на песке,
И солнце грело наши спины.
Шумели сосны-исполины,
Грачи кричали вдалеке.
Я в честь ее стихи слагал,
Переплывал Быстрину нашу,
Чтобы собрать букет ромашек
И положить к ее ногам.
Она смеялась и гадала,
И лепестки с цветов рвала.
То ль клятв моих ей не хватало,
То ль суеверною была.
С тех пор прошло немало лет.
Глаза закрою – вижу снова,
Как я пишу одно лишь слово,
Которому забвенья нет.
1976

Доверчивость

Я снова за доверчивость наказан.
Не разберешь – где правда, а где ложь.
Давно бы надо с ней покончить разом.
Но век учись, а дураком умрешь.
Я пожалел чужого человека,
В беду его поверил, приютил.
Следующая страница