— Да. Простите, лейтенант.
Лейтенант. Вот как. Если Алекс не узнает собственного голоса, это еще не значит, что его не могут узнать другие. Во всяком случае, тот, кто вещает от имени базы, его узнал. Но самое странное, самое пугающее, что и Алекс узнал голос говорящего.
— Все в порядке, Барбагелата.
— Точно?
— Да.
— Через час пришлю ребят на смену.
— Хорошо.
— Надеюсь, к тому времени малыш вернется.
— Да.
— У вас действительно все в порядке, лейтенант?
— Я же сказал, все в порядке.
Барбагелате — сорок шесть, он самый старший из всех и большинству парней годится в отцы. Надежнее человека не сыщешь. Он за всеми приглядывает, обо всех заботится. Он храбрый, но его храбрость — это храбрость много повидавшего человека, лезть на рожон, как молодняк из взвода, он не будет никогда. Он просто выберет лучшее решение из всех возможных, так не раз бывало в Тунисе… Барбагелата — мастер на все руки, до войны он работал в часовой мастерской. Из куска проволоки ему ничего не стоит создать самый настоящий ювелирный шедевр — кольцо или подвеску, которой не стыдно украсить шею любой женщины. А какие запонки Барбагелата делает из монет!..
Лоб Алекса покрывает испарина, ноги подкашиваются, еще мгновение — и силы оставят его окончательно. Рухнув на топчан, он несколько секунд сидит, прикрыв глаза, а потом начинает медленно расстегивать полушубок.
Сейчас не время для цветения эдельвейсов, слишком холодно. Но малыш Тулио утверждал, что видел их в полевой бинокль. Место, где они якобы растут, не кажется Алексу таким уж труднодоступным, вот он и отпустил малыша. Не в последнюю очередь для того, чтобы беззлобно подшутить над ним, когда Тулио вернется с пустыми руками. А в том, что будет именно так, Алекс ни секунды не сомневается, сейчас не время для цветения эдельвейсов. Гораздо более стойкие цветы сдались, перестали бороться за жизнь, заснули до следующей весны. Тулио все придумал.
Но он одержим этими чертовыми эдельвейсами — мнимыми или настоящими, так же как Алекс одержим своей девушкой, они понимают друг друга без слов. Никто другой не позволил бы малышу покинуть пост — ни Барбагелата, ни Альберто Клеричи, ничего не поделаешь, они — люди, слишком глубоко пустившие корни в грешную землю, а Тулио вечно витает в облаках.
Но Алекс все равно на стороне Тулио.
Сидя на топчане, он машинально расстегивает пуговицы, никаких трудностей с ними не возникает. И сам полушубок выглядит намного лучше, чем… когда? Какая-то мысль ускользает от Алекса, какое-то воспоминание… не слишком важное, от него запросто можно отмахнуться. От боли в плече не отмахнешься, но теперь Алекс хотя бы знает причину, из-за которой она возникла, — ранение, полученное в Тунисе.